Юрий Винничук - Легенды Львова. Том 1

Однажды какая-то женщина, возвращаясь под хмельком из весёлой компании, увидев призрак человека в шляпе, истерически закричала:

– Гена! Так ты жив, свинья?! А кого же я тогда похоронила?!

В тот же миг призрак исчез и больше уже не появлялся.

Призрак горбатого почтальона с большой сумкой, набитой письмами, ходил маленькими улочками Лычакова, где расположились частные домики, и бросал в ящики письма. Однако, когда хозяева выходили, чтобы забрать почту, то сундучок оказывался пустым.

Видели его только по вечерам, иногда он забредал на Кайзервальд и сидел там на лавочке, внимательно просматривая почту. Когда к почтальону кто-то приближался, он быстренько убегал и растворялся в воздухе.

На Лычаковском кладбище есть один скрытый проход между гробничками, свернув в который сразу попадаешь в ловушку, откуда начинаются долгие блуждания. Это означает, что придётся долго и нудно плутать между гробниц, пока не выберешься на какую-то нормальную дорожку, которая выведет тебя с кладбища.

Люди, которые попадались в эту ловушку, могли блуждать часами, и всё это время были как будто отрезаны от всего мира. До них не доносились никакие звуки города. Невероятная мёртвая тишина окружала их со всех сторон, не слышно было даже собственных шагов. Казалось, будто кто-то тебе в одночасье залил воском уши. А в воздухе слышался резкий запах мокрой земли, плесени, сгнивших досок и прелой листвы.

Это было настолько жуткое ощущение, что людей охватывала паника, они бросались бежать напрямик, перепрыгивая через могилы, запутываясь в высоком широколистном папоротнике и побегах плюща. Но именно это их и спасало, только на бегу и удавалось вырваться из проклятого круга.

На Кастеловке, которая получила свое название в честь архитектора Антонио Кастелли, в 1751 году произошло странное приключение.

Однажды осенним вечером возвращался архитектор в бричке в свою виллу. Ему нравилось самому править лошадьми, в этот раз он тоже не взял кучера. И вот, когда уже до дома осталось совсем недалеко, заметил он, что на дороге кто-то стоит. Чем ближе он подъезжал, тем чётче становилась фигура какого-то мужчины в чёрном плаще. Антонио попросил его уступить дорогу и попробовал приостановить коней, но те мчались прямо на человека.

Архитектор ощутил, как мурашки побежали по спине, и на всякий случай нащупал рукой пистолет, потому что подумал, что, возможно, его подстерегает разбойник. Он изо всех сил натягивал вожжи, стараясь остановить коней, однако они его не слушали и мчались вперёд. И вот, когда уже до странного человека оставалось около десяти метров, Антонио узнал в нем своего брата Джузеппе, который несколько месяцев назад вернулся в Италию.

Внезапно кони дёрнулись в сторону, а брат архитектора стал расти и расти, вытягиваться в воздухе, пока не растворился совсем. Только после этого кони успокоились и побежали во весь опор. Подъезжая к вилле, Антонио увидел снова своего брата, который поднимался по ступенькам на крыльцо, а потом вошёл в дом.

Антонио соскочил с брички и бросился домой. В гостиной он застал жену на диване за вышиванием. И больше никого.

– А где мой брат Джузеппе? – спросил он.

Жена очень удивилась, она была одна, больше в дом никто не заходил. А Джузеппе, как известно, в Италии, и, судя по его последнему письму, во Львов не собирался.

– Но я же только что встретился с ним на дороге, а потом видел, как он заходит в дом!

Антонио не успокоился, пока не переспросил всех слуг, но никто не видел его брата.

Прошла неделя, и из Италии пришло письмо от родственников, которые сообщали, что в тот самый день под вечер Джузеппе Кастелли почил в Боге.

Когда Анна Салёва, которая много лет была актрисой городского театра, открыла в 1846 году первый антикварный магазин, это стало сенсацией.

Седая элегантная старушка вела хозяйство в небольшом помещении на улице Новой. Чтобы помочь заслуженной актрисе, львовские паны принесли в лавочку груду разных вещей совершенно бесплатно. Ведь пани Салёва в преклонном возрасте осталась без средств к существованию.

Теперь здесь красовалась свалка немодных уже шляпок, чепцов, шалей, вылинявших платьев, поблекших коронок, мебельной обивки, цветастых жилеток и галстуков. В витрине виднелись потрёпанные тома французской энциклопедии, дешёвая бижутерия, выщербленные китайские веера, фарфоровые статуэтки и необычные вазы. За каждой из этих вещей скрывалась своя история.

Потихоньку в магазин потянулись люди, которые нуждались в деньгах, принося то, чем некогда дорожили.

Появление зимним вечером старой пани было явлением обычным. На ней был поношенный плащ с общипанным лисьим мехом. Женщина принесла вечернее платье, сильно побитое молью. Даже для такой непритязательной лавочки, как эта, оно было очень сомнительным товаром. Хозяйке достаточно было мельком глянуть на него, чтобы сделать вывод:

– Оно в плачевном состоянии. Я не могу его взять.

– Но, пани, очень вас прошу…

Тяжело отказать, когда слышишь такой жалобный голос. Может, бедняге не на что еды купить?

– Ну хорошо, сколько?

– Вы меня не так поняли. Я хочу его вернуть.

– Вернуть? – не поняла пани Анна.

Старуха положила платье на прилавок и быстро ушла, не добавив больше ни слова.

«Что она имела в виду?» – удивлялась пани Анна. Нехотя взяла она платье в руки и развернула. Что-то в нём было ей знакомо… Так вот оно что… Она узнала! Это было платье, которое подарили ей на бенефис тридцать шесть лет тому назад. Принесли его из салона мод пани Адамской.

В памяти зазвучала музыка, вспыхнул яркий свет, кружение пар, кавалеры, шампанское… Бог мой, как это было давно! Но что дальше было с тем платьем? Оно пропало. Пропало из её театральной гримёрки. Кто-то его похитил.

Пани Анна лихорадочно перебирала всё в памяти. Подозрение тогда упало на Адашинскую. Такая себе обездоленная актриска на третьих ролях. Но никто ничего не мог доказать, потому что Адашинская вскоре уехала куда-то из Львова.

А дальше? Что было дальше? Платья – ни следа. Адашинская несколько лет тому назад снова объявилась во Львове и даже сыграла несколько незаметных ролей.

Погодите-ка… этот острый носик… мутные глаза… Неужели это она? Вернула мне платье. Зачем? Ведь его теперь остаётся разве что на куски порвать… Вероятно, совесть замучила.

Пани Анна положила платье на груду таких же лохмотьев и перестала о нём думать.

Но вскоре посетил магазин давний коллега пани Анны, актёр, пан Корытко. Когда пани Анна увидела в его руках арфу, то тяжело вздохнула. Ещё бы! Этот Корытко уже не первый раз приносит подобный мусор, а потом торгуется за каждый грош, будто речь идёт о незаурядном сокровище.