Игорь Дмитриев - Упрямый Галилей

Галилей же, напоминаю, настаивал на том, что непогрешимость Библии касается ее истинного смысла (« il suo vero sentimento »), а не того, что могут означать ее слова сами по себе (« che suona il puro significato delle parole »), а потому рабское следование «грамматическому смыслу» слов Священного Писания (« nel nudo suono literali ») может привести к ошибкам и даже ереси. Многие фрагменты Библии, подчеркивал Галилей, приспособлены к пониманию простых людей, грубых и необразованных (« per accomodarsi all capacità del vulgo assai roz[z]o e indisciplinato ») ( Galileo Galilei . Le opere… Vol. V. P. 309 – 348; P. 315). Таким образом, Галилей проводил различие между, так сказать, наивным буквализмом и « il vero sentimento ». Инхофер в принципе готов был согласиться в такой дистинкцией, но он расходился с Галилеем в понимании того, что стоит за этим « il vero sentimento » и каким образом следует постигать истинный смысл Писания, не говоря уж о том, что Инхофер не мог принять галилеевский «принцип аккомодации» (библейский текст приспособлен к пониманию простых, грубых и малообразованных людей), открывающий, по его мнению, путь к произвольным толкованиям священного текста. Возможно, негативное отношение к указанному принципу было связано с тем, что его придерживались некоторые видные астрономы-протестанты, например Ретик, Ротманн и Кеплер, хотя в действительности протестантское духовенство относилось к гелиоцентризму не менее подозрительно, чем католическое. К примеру, И. Кеплер намеревался включить в «Mysterium cosmographicum» (1596) специальную главу, посвященную разъяснению того, как учение Коперника может быть согласовано со Священным Писанием, но теологи-протестанты Тюбингенского университета посоветовали ему не делать этого. И только переехав в более толерантную Прагу, он решился поместить эту главу в свой трактат «Astronomia nova» (1609).

Blackwell R . Behind the Scenes… P. 54.

Marcocchi M . La Riforma Cattolica: Documenti e Testimonianze… T. 2. P. 575.

Кроме того, экзегетические позиции Галилея и Беллармино отличаются еще в одном немаловажном отношении: первый распространял «принцип аккомодации» на те фрагменты Священного Писания, которые касаются природных явлений (и в первую очередь на эти фрагменты), тогда как Беллармино, сердцу которого «моисеева физика» была много ближе аристотелевой, природные явления ставил (в контексте библейской герменевтики) в один ряд с историческими событиями и фактологическими, в том числе и бытовыми, описаниями, распространяя тем самым единый экзегетический принцип на всю библейскую топику.

Inchofer M ., S.J. A Summary Treatise Concerning the Motion or Rest of the Earth and the Sun… P. 152 – 153.

В неопубликованных заметках Галилея (1615) имеется запись по поводу стремления кардинала Беллармино делать всякое библейское утверждение предметом веры. В качестве примера Галилей обращается к ветхозаветной Книге Товита, где упоминается, что у одного из героев повествования была безымянная собака (Тов. 6:1 и 10:4; Книга Товита не включена в православную Библию). Получается, что этот факт, усмехался Галилей, тоже следует считать предметом веры, наряду с представлениями о троичности божества, бессмертии души и т.д.? «Есть люди, – замечает Галилей по поводу цитированного выше фрагмента из письма Беллармино Фоскарини, – которые имеют двоих, четверых, шестерых сыновей или вообще их не имеют, подобно тому, как кто-то может иметь или не иметь собак, все это одинаково правдоподобно <���…>. И потому у Святого Духа нет ни причин, ни оснований говорить в таких случаях что-либо, кроме истины, поскольку и положительное, и отрицательное утверждение будут в равной мере правдоподобными для всех людей. Иное дело – движение Земли и неподвижность Солнца. Эти утверждения далеки от понимания простолюдинов. Поэтому Святой Дух соблаговолил приспособить слова Священного Писания к восприятию обычного человека, когда речь идет о тех предметах, которые не касаются его (человека) спасения, тогда как в природе дела обстоят иначе» (цит. по: Blackwell R.J . Galileo, Bellarmine, and the Bible… P. 107 – 108; P. 108).

Я воспользовался здесь калькой выражения Р. Блэквелла – « heretically false » ( Blackwell R . Behind the Scenes… P. 96).

«Интервенционалистская» методология предполагает, что для познания некоторого природного явления исследователь должен вмешаться в его естественное протекание. То есть если мы хотим выяснить, является ли А причиной B, то нам необходимо внести в А некоторые контролируемые целенаправленные изменения. И если в результате этого произойдут определенные изменения в B, то можно говорить о том, что А есть причина B. Это не всегда можно сделать с самим исследуемым объектом, но можно проделать модельный эксперимент, о чем Галилей упоминал, обращаясь к изложению своей теории приливов: «не думаю, чтобы истинная причина прилива и отлива относилась к области непостижимого. Думать так у нас нет иного повода, кроме того, что, как вы видите, среди тех причин, которые до сих пор приводились как истинные, нет ни одной, которая, к каким бы натяжкам ни прибегать, могла бы производить подобные действия. Ни лунным, ни солнечным светом, ни умеренной теплотой, ни различием глубины нельзя искусственно заставить воду, заключенную в неподвижном сосуде, набегать и отбегать, в одном месте подниматься или опускаться, в другом нет. Но, приводя сосуд в движение, совершенно просто и без всяких ухищрений, я могу в точности воспроизвести все те явления, которые наблюдаются в морских водах» ( Галилей Г . Диалог… С. 514).

Дмитриев И.С . Увещание Галилея… С. 296 – 306.

Галилей при этом исходил из того, что «в рассуждениях о явлениях природы надлежит начинать не со ссылок на авторитет духовных книг ( non si dovrebbe cominciare dalle autorità di luoghi scritture ), а с обсуждения данных чувственного опыта и рассмотрения необходимых демонстраций ( ma alle sensato esperienze e dalle dimostrate necessarie ), ибо Священное Писание и Природа равно порождены Богом: первое как продиктованное Духом Святым, вторая как послушная исполнительница Господних повелений» ( Galileo Galilei . Le opere… Vol. V. P. 309 – 348; P. 315).

Как отметил папа Иоанн Павел II, римские теологи не пересмотрели традиционных критериев толкования библейского текста в контексте «новой науки», тогда как Галилей, будучи «искренно верующим» мирянином, парадоксальным образом «проявил большую проницательность» в своей библейской герменевтике, «нежели теологи, которые ему противостояли» ( John Paul II . Address to the Pontifical Academy of Sciences, 31 October 1992… P. 372). Известный болонский исследователь творчества Галилея Мауро Пеше также писал о том, что католическая церковь в XVII веке упустила возможность установить modus vivendi между активно формировавшимся тогда новым, научным мировоззрением и религией (« una convivenza tra modernità e religione »), и только в энциклике папы Льва XIII « Providentissimus Deus » (1893) были приняты галилеевские герменевтические принципы ( Pesce M . Momenti della ricezione dell’ermeneutica biblica galileiana e della Lettera a Cristina nel XVII secolo… P. 56). Добавлю, что, на мой взгляд, католическая церковь не упустила указанную возможность, а скорее не могла по целому ряду обстоятельств времени (не говоря уж о тривиальной инерции мышления) ею воспользоваться, даже если бы такое желание у курии было.