Николай Смирнов - Забайкальское казачество

11 мая 1-я и 4-я сотни 1-го Аргунского полка (есаулов Гофмана и Пешкова) под руководством начальника авангарда подполковника Яковлева, пройдя перевал, на котором стояла «волчья» сотня 2-го Аргунского полка, построились в лаву и атаковали местечко Дапу. Не останавливаясь, сотни промчались по пустынному городу, оставленному жителями, и продвинулись шагов на шестьсот к сопкам, занятым японцами, где были встречены мощным залповым огнем. Появились раненые.

Круто развернувшись, сотни также быстро отошли на безопасное расстояние.

Среди раненых оказался и молодой сотник Улагай, всего как два дня прибывший в полк. Пуля пробила навылет ему грудь в одном сантиметре от сердца.

Начальник отряда приказал подполковнику Яковлеву с двумя сотнями 2-го Нерчинского полка (2-й и 5-й — есаулов Меликова и Джантиева) и с 4-й сотней 1 — го Аргунского полка есаула Пешкова зайти во фланг японской позиции, обстрелять противника и определить, есть ли у него артиллерия.

Сотни убыли выполнять приказ, когда от правого разъезда князя Оболенского поступило донесение, что батальон японской пехоты спустился с сопки и направляется в долину реки Айхэ, чтобы отрезать путь отряда на перевал.

Генерал Ренненкампф для противодействия обхода противника и обеспечения отхода сотен подполковника Яковлева направил генерального штаба капитана Шнабеля с 3-й сотней 2-го Нерчинского полка графа Комаровского с заданием занять гребень соседних сопок. Сотня есаула Гофмана прикрывала отход транспорта Красного Креста.

2-я сотня 2-го Аргунского полка была послана для обеспечения переправы через реку Айхэ. Часть стрелков села на лошадей, которых коноводы укрывали в лесу, и начала переправу через реку под прикрытием огня конных саперов капитана Шульженко.

Генерал Ренненкампф приказал всем сотням начать отход за перевал, а сотне князя Меликова занять перевал и держаться на нем до тех пор, пока не увидит в стороне Шитаучена большой дым костра.

Последним с перевала ушел начальник отряда со штабом. Увидев дым костра, отошла 4-я сотня 2-го Нерчинского полка.

Отряд свернулся в колонну и двинулся в долину реки Айхэ.

В ночь с 12 на 13 мая три сотни 2-го Нерчинского и четыре сотни 2-го Аргунского полков во время отдыха отряда на биваке у Шаого подверглись нападению японской пехоты.

Одна сотня 2-го Аргунского полка находилась в сторожевом охранении, а другие сотни, разложив костры и расседлав коней, стали готовить пищу, некоторые из казаков уже спали. В 10.30 раздался первый выстрел часового в сторожевом охранении, потом еще несколько, но на них никто не отреагировал. После небольшой паузы по расположению отряда был открыт сильный огонь. Началась паника и неразбериха, казаки не догадались даже потушить костры, метались между ними, собираясь в сотни.

К одной из таких сотен подошел начальник отряда и под свист пуль несколько раз с ней поздоровался, казаки дружно отвечали. Паника прекратилась.

Две сотни, рассыпавшись в цепь, пошли на выстрелы, а 2-я сотня 2-го Нерчинского полка есаула князя Меликова заняла гребень высоты и не допустила обход японской роты и выход ее на перевал. Несколькими залпами казаки заставили японцев прекратить стрельбу и отойти. Отряд благополучно ушел на перевал и остановился в местечке Айянямынь. Когда проходили перевал, трубачи 2-го Нерчинского полка исполнили Российский гимн под громкое «ура» семи казачьих сотен.

О хоре трубачей казачьих полков следует сказать особо. Каждый казачий полк имел хор трубачей, которые использовались главным образом для подачи команд, известных всем без исключения казакам. П. Краснов, участник боев в мае 1904 года в отряде генерала Ренненкампфа, с чувством благодарности вспоминал полковых трубачей и очень красочно описал их значение для поднятия боевого духа войск.

Сигналы, подаваемые трубой, широко применялись в казачьей коннице, и «люди знали, что они не покинуты, что они не оставлены, но что воля их начальника властно звучит над ними звуками охрипшей забайкальской трубы!».

В одном из военных журналов России была опубликована статья, в которой автор высчитал, что если упразднить музыкантов в полках российской армии, то можно получить целую сорокатысячную армию солдат, что музыка — это пережиток старых войн, отошедших в область предания.

Ошибочность такого расчета очевидна. Не в арифметике было дело, а в том состоянии души, которое возникало у казака, когда он слышал звуки оркестра на привале, когда «хоронил убитых товарищей под плачущие звуки молитвы… сколько облегчения и душевного мира влили в его сердце этот хриплый кларнет, гудящий бас и надтреснутый баритон».

Все участники сражения у Тюренчена с благодарностью говорили о музыкантах 11-го Восточно-Сибирского полка, поддержавших штыковую атаку своей музыкой. И этот случай 13 мая у Шаого, когда японцы напали на бивак казаков и отряд оказался за линией японского охранения, каждый думал, свободен ли перевал, удастся ли вернуться к своим, но когда хор трубачей 2-го Нерчинского полка заиграл среди боя гимн «Боже, царя храни…», все сомнения пропали, люди воодушевились. «Спасибо им! Они много влили бодрости и смелости в наши сердца во время этого трудного боя…»

В сторожевом охранении на перевале осталась 1 — я сотня 2-го Аргунского полка есаула Шундеева.

С началом наступления японцев 15 мая на помощь ей пришла 5-я сотня 2-го Аргунского полка под командованием князя Магалова. Под прикрытием огня этих сотен начальник отряда выбрал другую позицию, на которой расположил все свои силы: 4-я сотня 2-го Нерчинского полка заняла лесистый отрог на левом фланге общей позиции, в густом кустарнике; возле дороги, на поляне, заняла оборону 3-я сотня 2-го Аргунского полка; правее ее — 4-я сотня 1-го Аргунского полка, а дальше, в густом сосновом лесу, стали казаки 4-й сотни 2-го Аргунского полка.

Японцы пошли в атаку густыми цепями. В бой вступила артиллерия противника, засыпая шрапнелью казачьи цепи.

Начальник отряда дал команду на отход, чтобы вывести казаков из-под огня артиллерии.

С утра 15 мая до середины дня сдерживали казаки генерала Ренненкампфа наступающие цепи японцев, а потом медленно отошли лавой через Синкайлинский перевал к деревне Саймацзы, а на другой день, совершив марш в 40 верст, сосредоточились в богатой китайской деревне Цзяньчань (Дзяньчан).

За отход без команды с позиций командир 2-го Аргунского полка войсковой старшина Кобылкин был отстранен генералом Ренненкампфом от командования полком.

В этих первых боях казаки-забайкальцы, которых так все ругали, проявили свои наилучшие качества.

По развитию, сметке, большой находчивости и инициативе, которую отрицал Л. Нодо, казак далеко превосходил регулярного солдата, забитого муштрой и униженного морально.