Валерий Чумаков - Вернер фон Сименс. Личные воспоминания. Как изобретения создают бизнес

Главной трудностью для нас было то, что все материалы, кроме деревянных телеграфных столбов, приходилось заказывать и везти из Берлина и Западной Германии. Причем в то время в России не было других железных дорог, кроме дороги от прусской границы до Варшавы и от Санкт-Петербурга до Москвы, да и те были перегружены военными заказами. Морские же перевозки тяжелых грузов были сильно затруднены из-за блокады российских портов. Лишь чудом удалось спастись двум большим шедшим из Любека судам, груженным металлической проволокой. Корабли чуть не взяли в плен английские крейсеры, но им удалось укрыться в Мемели [112], откуда груз доставлялся до места уже по суше.

Берлинская фирма не могла оказать Карлу существенную помощь в деле прокладки линии, так как она была чрезвычайно занята трудами по закупке материалов, производству аппаратов и доставке оборудования в Россию. Главными помощниками Карла при выполнении прокладочных работ были мой бывший денщик Хемп, который так помог мне когда-то в Шлезвиг-Гольштейне, и упомянутый выше капитан Бейлитц. Я вынужден был большую часть времени проводить в Берлине, где продолжалось интенсивное строительство железных дорог и прокладка связанных с ними телеграфных линий, и Петербург посещал многочисленными короткими набегами, дабы как-то координировать деятельность российского отделения и основной фирмы и осуществлять общее руководство работами.

Самое мое длительное посещение российской столицы состоялось весной 1855 года. В поездке меня сопровождал Вильгельм Мейер, оставивший к тому времени службу в государственном телеграфном управлении Пруссии и получивший в компании «Сименс и Гальске» пост главного инженера и управляющего секретаря. Нашей задачей было организовать работу дочерней компании в соответствии со стоявшими перед ней серьезнейшими задачами. Мы уже почти закончили работу и собирались возвращаться домой, когда меня неожиданно, среди ночи, нашли и почти насильно приволокли к помощнику графа Клейнмихеля генералу Герхардту. Последний сообщил мне, что государь приказал срочно провести линию в Крым, к крепости Севастополь, а потому я должен уже к 7 часам утра доложить стоимость и сроки работ. Все мои заявления о трудностях закупки и доставки необходимого оборудования из Берлина до Перекопа и Севастополя, а равно и о невозможности вообще линейного строительства на театре военных действий, когда все транспортные средства и дороги заняты войсками, были вдребезги разбиты одним коротким аргументом: «Государь желает!» Аргумент был железным и действенным: линия была построена.

Проведя всю ночь за работой и явившись ровно в 7 утра к генералу, я узнал, что его два часа назад потребовал к себе граф и что он до сих пор не вернулся. Через час с небольшим приехал генерал и сообщил мне, что император в 6 утра вызвал к себе графа и тот доложил монарху, что я обещал построить линию от Николаева до Перекопа за шесть недель, дальше, от перекопа до Севастополя, – за 10 недель и все это вместе по той же цене, какую получил за линию Киев – Одесса. Это было совершенно невозможно, и я сразу сказал об этом генералу. Одна только перевозка провода и аппаратуры от Берлина до Николаева по разрушенным войной дорогам займет никак не меньше двух месяцев. Расходы также будут значительно выше, да и мало кто из гражданских лиц, а особенно из иностранцев, согласится работать в военных условиях. И опять же все мои возражения разбились о несокрушимый русский аргумент: «Государь приказал!» Через несколько часов мне доставили официальное письмо, в котором император выражал компании свою монаршую благодарность за все услуги, кои мы оказали России, и за наше предложение построить в кратчайшие сроки важнейшую для государства телеграфную линию к самому театру военных действий. Вместе с тем император выражал надежду, что мы, проникнувшись тяжестью положения, в котором находится страна, построим эту линию за меньшую цену, чем раньше.

Для нас это была чрезвычайно сложная ситуация. На дворе стояла середина лета, и не могло быть и речи о том, чтобы доставить необходимые материалы ранее начала осени. Кроме того, без тяжелого специального речного кабеля невозможно было преодолеть такую широкую, судоходную и заболоченную реку, какой был встававший на пути Днепр. Но поскольку императорское повеление уже было, надо было искать способы его исполнения. Единственным пришедшим мне в голову решением, позволявшим провести линию хотя бы до находившегося на соединявшем Крымский полуостров с материком перешейке Перекопа, было собрать все материалы, оставшиеся после строительства наших российских линий, и свезти их в Николаев. Далее тянуть линию надо было бы не напрямую, а отклонившись верст на 30, через Берислав [113], где Днепр был не так широк и через него был перекинут мост. Пустив линию по мосту, можно было обойтись без специального кабеля. Тем же вечером мы связались со всеми нашими телеграфными станциями. Весьма удачно на николаевской станции оказался капитан Бейлитц, который и был немедленно вызван к аппарату. На вопрос, возможно ли на месте достать необходимое количество телеграфных столбов, он ответил, что спросит об этом у евреев-лесоторговцев, за которыми уже послано. После того как главные купцы и их приказчики прибыли на станцию, завязалась оригинальная телеграфная переписка. Бейлитц отстукал, что один из евреев предлагает поставить все столбы в срок по 15 рублей за штуку. Наш ответ: «В шею!» Обратный ответ: «Готово». Следующий купец просит по 10 рублей. «Туда же» – «Готово». Наконец группа оставшихся купцов согласилась на 6 рублей, и дальнейшие переговоры с ними шли уже в более конструктивном тоне и не так быстро.

По подсчету оказалось, что оставшихся у нас материалов должно почти хватить для прокладки телеграфа до Перекопа и что есть возможность получить в Одессе тонкую железную проволоку, пригодную для временной линии. Следовательно, императорская воля, хотя бы в общих чертах, могла быть исполнена. Что же касается снижения цены «ввиду бедственного положения России», мы пошли и на это, согласившись не брать денег за обход через Берислав. Всемогущество императорского слова работало в полную силу. Линия до Перекопа была проложена в нужный срок, а до Севастополя – в срок, достаточный для того, чтобы можно было доложить о взятии крепости неприятелем уже по телеграфу.

Постройка 200-километровой линии, осуществленная в кратчайший срок вдоль дорог, забитых войсками и обозами, которые эти и без того плохие дороги вконец разбили, в осажденный Севастополь была делом наитруднейшим. Тем не менее Карл справился с ним успешно, что сделало ему и его помощникам большую честь. Однако в финансовом отношении это был не самый успешный проект, съевший значительную часть доходов, полученных фирмой при прокладке других российских линий.