Михаил Кириллов - Перерождение (история болезни). Книга четвертая. 2003–2004 гг.

Зюганов в ответ на критику заявляет, что никогда не говорил, что «лимит на революции закончен» (!). И даже предполагает, что при известных обстоятельствах, при резком нарастании революционной ситуации станут возможными нелегальные формы деятельности партии. А, если их к этому времени еще не будет?

Маленькие квартирки интеллекта. Нет, как прежде, больших интересных людей, людей – магнитов, общение с которыми обогащало, а следование которым делало жизнь крупной. Выродились великаны. Мы продолжаем жизнь возле их могил. Не к кому припасть как к источнику.

Разговоры в кабинетах, в трамваях, на скамейках у подъездов домов только о размере пенсий и зарплат, о способах выживания, о донашивании ранее приобретенного, в том числе и идей.

Незыблемое прежде – теперь как на торгах. Родина, партия коммунистов, бескорыстие, преданность, верность памяти. Все это порушено и продается в розницу.

Дальнейший дрейф И.П.Рыбкина. Дело не в истории с его пропажей и возвращением. Это грубая инсценировка. Дело в превращении в предвыборную куклу человека, еще недавно значительного (секретарь Волгоградского обкома по идеологии, спикер парламента, секретарь Совета безопасности РФ). Предвыборная грязь. Кто бы ни стал президентом, он обязательно выйдет из этой грязи.

«Трубой» зондируют позицию и стойкость белорусского руководства. События с отключением газа – лишь кадр в антибелорусском фильме. Этот фильм мы будем смотреть еще долго. Советская Белоруссия – кость в горле буржуазной России.

Путин отрывается от терактов и аварий, которыми его забомбили и по поводу которых он устал объявлять траур, внезапными поездками – то на флотские или ракетные учения, то на открытия автодорожных магистралей. Складывается впечатление, что мировой терроризм не дает ему спокойно работать.

Выборы президента – выборы буржуазные, для народа – выборы без выбора. Можно и нужно призывать людей к неучастию в этом фарсе или к голосованию «против всех».

Женщины более цельны и результативны в любви. Любовь для них лишь повод для того, чтобы, овладев мужчиной, сделать его счастливым.

Деньги выдают: в одном окошечке – семьям погибших в метро, в другом – семьям погибших на Дубровке, в третьем родственникам погибших в Аква-парке. Государственная траурная касса, лужковская Москва 2004 года.

У нашей нынешней армии и общества в целом нет своих дней памяти, разве что день расстрела Белого Дома, дни начала 1 и 2-й чеченской войны. Черная кровавая память. Поэтому власти вынуждены сохранять советские праздники, искажая их суть.

Все выросли и разъехались. Тоска по маленьким в семье, нет их – и тускнеет свет.

Пришло письмо из Хабаровска от институтской подруги нашей семьи. Все пронизано одиночеством и пенсионными расчетами. Проклинает власть. Прошлое – в фотографиях на столе.

По телефону собрались все мы – братья Кирилловы. Завтра съезд РКРП-РПК. Как-то разберутся с нашими проблемами. Какова тактика отношений с КПРФ?

Упорство мести чеченцев не соответствует ее оплачиваемости. Блокада финансовых потоков, устранение Басаева и других бандитов ослабит их сопротивление, но не устранит.

На съезде РКРП-РПК решено: выборы президента бойкотировать, убеждать население в бесперспективности буржуазных выборов. Это может быть решено и голосованием «против всех».

Адрес моей книги «Перерождение» меняется. Перерожденцы «первой волны» не только выжили, не только преодолели стыд предательства, они, по мере того, как все делается, чтобы погасли даже головешки советского времени (и они таки гаснут), становятся судьями тех, кто не предал. Упрек по отношению к ним становится неактуален. «Это Вы про кого?!», спрашивают запамятавшие вкус крови, пролитой у Белого Дома, и запах собственного предательства. Второй раз продать нельзя.

Кое-что делается коммунистами города: проведен совместный митинг на 3-ей Дачной. В его основе: социальные проблемы населения. У нас в штабе сидят над редактированием газеты «Коммунист Поволжья». Удается выпускать ее только 1–2 раза в год – нет денег.

Зюганов упорно возвращается к проблеме «лимита на революции». Его позиция: «вот, когда КПРФ положат в гроб и начнут забивать крышку гроба, вот тогда и начнется нелегальная работа». Он путает подполье с подземельем. Но и это для него прогресс. Никак не проснется. Или ему дали снотворного?

Я – накопитель боли, своей и чужой. И уйти от этого нельзя: боль не уходит.

Грызня в скоропалительном образовании – блоке «Родина» – отражение его разных политических потенциалов: лево-патриотического (Глазьев) и пропутинского (Рогозин). Это было и в период выборов, но вскрылось после них. Так было задумано: отколоть электорат от КПРФ и развернуть его в пропутинскую позицию. Выстоит ли Глазьев? Чьи деньги сильнее? Умен Кремль.

На фоне политиканства, отражающего интересы буржуазии, даже самая самоотверженная работа рабочих коммунистов и патриотов остается публично незамеченной. Рассчитывать на это невозможно. В связи с этим смысл работы коммунистов, в том числе в Думе, не в разработке законопроектов буржуазного государства, не в участии в заседаниях, не в панибратском общении с депутатами и перемещении по думским коридорам, а в достижении реальной информированности в области экономики, социальных проблем простых людей, в укреплении связи с партийными массами, в материальном и финансовом обеспечении деятельности РКРП-РПК.

Стычка В.А.Тюлькина с анпиловцем Ошкиным на Съезде советов рабочих, служащих и специалистов у нас в Саратове, о котором мы уже писали, – есть стычка реальной политики с истерической, надуманной, ежесекундной революционностью, рассчитанной на ажиотаж старух, готовых вновь идти на Москву, на Кремль. Ничего не меняется в доме Анпиловых-Ошкиных.

В.А.Тюлькин производит впечатление самодостаточности и внутренней собранности. В особо крикливых ситуациях реагирует юмором или проходит мимо них по принципу: «на каждый роток не накинешь платок» и даже «Собака лает – ветер носит». Так и надо: гнуть своё, не втягиваясь в чужие инициативы.

Впереди съезд партии (4-й съезд РКРП-РПК). Заканчивается переходный период в совместной работе РКРП и РПК. Что в осадке? Кто переубежден? Достигнуто ли большее единство? Удовлетворены ли лидеры? Или неудовлетворенность, погашенная голосованием большинства, уйдет вглубь? Насколько лидер – действительно лидер?