Михаил Корабельников - Лев Троцкий и другие. Вчера, сегодня. Исторический процесс

Деградация этого «органа» от первого до последнего созыва шла последовательно и неуклонно, с исчезновением демократических фракций – самой квалифицированной и конструктивной части депутатского корпуса. Сегодня в законотворческой деятельности безраздельно господствует подавляющее «агрессивно-послушное большинство». В обстановке полной безнаказанности, без тени сомнения оно принимают такие законы, которые позорят Россию перед миром; однако в силу своего развития многие из этих депутатов не ведают того, что творят.

В телевизионных программах из уст уважаемых докторов и академиков исторических наук в адрес Октябрьской революции звучит сплошное «осуждам» и «проклинам». Так было не всегда: всего каких-нибудь 30 лет назад некоторые из этих уважаемых господ пели совсем иные песни. Нынче же в дискуссиях на данную тему выразить мнение, отличное от «общепринятого», по меньшей мере, рискованно. В таком же духе, надо полагать, эти властители дум просвещают с университетских кафедр и наше студенчество. Какие претензии предъявляют большевикам эти интеллектуалы? В общем случае, они таковы.

Во-первых, в феврале 1917 года страна была вполне обеспечена продовольствием, не было даже карточек. Хлебный бунт в Петрограде, вылившийся в революцию, не имел никаких рациональных предпосылок. Это была трагическая, нелепая случайность или стало результатом злонамеренной пропаганды тех же большевиков.

Во-вторых, большевики отняли у России победу в мировой войне. Истощенная войной Германия была на последнем издыхании, и до окончательного триумфа требовалось продержаться всего несколько месяцев.

В-третьих, в 1918 году они заключили грабительский Брестский мир, отдав противнику за просто так огромные территории, уплатив огромные контрибуции.

В-четвертых, они развязали Гражданскую войну против собственного народа, унесшую, по разным оценкам, от восьми до двенадцати миллионов человеческих жизней и разрушившую хозяйство страны.

Не будучи горячим сторонником большевиков, попытаюсь все же ответить на некоторые вопросы, исходя из чувства исторической справедливости.

1. Мировая война 1914–1918 годов началась, как всем известно, с патриотического подъема среди населения, причем по обе стороны фронта. Все рассчитывали на скорую победу, и все парламентские партии голосовали за военные бюджеты в своих странах. Кроме русских социал-демократов, которые заранее предупреждали: «посеявшие ветер пожнут бурю». Думская фракция РСДРП(б) была отправлена в ссылку. Можно обвинять большевиков в непатриотизме, но нельзя отрицать того, что они поступили по-своему честно и мужественно.

Однако вскоре наступило отрезвление. Военные неудачи, миллионы жертв (убитые, раненные, плененные), разруха, казнокрадство, Григорий Распутин – все это вместе делает Николаевскую монархию непопулярной в российском обществе. Февральская революция 1917 года, произошедшая без участия большевиков, показала, насколько она непопулярна. И дело здесь не в банальном хлебном бунте, который оказался лишь поводом.

2. Войны, как учили нас классики, бывают справедливыми и несправедливыми, наступательными и оборонительными, захватническими и освободительными. Первая мировая война была захватнической со всех сторон. Она была империалистической и велась за передел мира в пользу воюющих держав. Когда большевики, захватив власть, обнародовали архивы министерства иностранных дел, то всем стало ясно: стратегические планы царского и Временного правительств преследовали, среди прочего, цели захвата и раздела чужих территорий, – хотя, надо признать, Россия была втянута в эту войну спонтанно, будучи союзницей стран Антанты. Подобные же планы были и у германского генштаба, и у союзников России.

Захватнические войны, в противоположность освободительным, начинают терять популярность у населения с первого же поражения. Русская армия добивалась успехов на отдельных участках фронта, за которыми неизменно следовали поражения. Это – главная причина пацифистских настроений в обществе. И не требовалось особой агитации, чтобы сделать эту войну непопулярной. Несмотря на все патриотические лозунги и победные реляции, солдату было непонятно – за что он три года гниет в окопе и проливает кровь.

К исходу войны линия Австро-Венгерского фронта приблизительно соответствовала таковой на начало войны; на Германском же фронте у России были территориальные потери. Какая уж тут победа? Перелом в войне наступил после вмешательства в нее США на стороне Антанты. Без этого вмешательства, решительно перевесившего чашу весов, стороны продолжали бы истреблять друг друга до полного взаимного истощения, после чего все равно бы грянула революция. Поэтому, когда говорят об «упущенной победе», мне становится как-то неловко.

3. Об обстоятельствах Брестского мира мы поговорим в своем месте. Остановлюсь на главном: откуда вообще взялись эти большевики, и каким западным ветром занесло их в Россию? Чтобы ответить на этот, в сущности, немудреный вопрос, достаточно прочесть известное стихотворение Наума Коржавина «Памяти Герцена». Во всем, оказывается, виноваты декабристы, которые разбудили Герцена. А тот, ударив в колокол, разбудил Чернышевского. И далее все пошло наперекосяк: проснулись народовольцы Желябов и Софья Перовская; от взрыва бомбы проснулся Плеханов, а он-то и разбудил Ленина. Мы все страдаем от хронического недосыпа. Не выспавшись, трудно вспомнить, что было с нами вчера, на прошлой неделе, в прошедшем веке. Дефицит исторической памяти побуждает наступать на «те же грабли»…

Приход большевиков – не случайность, он был исторически предопределен. И никакая это не смута. Смута способна породить российский бунт, бессмысленный и беспощадный. Большевистская революция вместе с Гражданской войной была беспощадна, но отнюдь не бессмысленна.

Приход к власти большевиков в результате Октябрьского переворота 1917 года сегодня воспринимается как абсолютное зло. Теперь это как бы общее место и никем не оспаривается. В подобной трактовке истории заинтересованы многие, но прежде всего – власть предержащие, которые испытывают аллергию от одного слова «революция». При этом «общественное мнение» не делает различия между Лениным и Сталиным, и Ленин часто представляется таким же кровавым диктатором и тираном, как и Сталин.

Делается это небескорыстно. О преступлениях сталинского режима наслышаны все, – и тому есть тысячи документальных свидетельств, – так же как и о деятельности Сталина в качестве «эффективного менеджера». Фигура Ленина, напротив – растаяла в тумане истории и лишь издали маячит в виде идола из гипса с вытянутой рукой, указывающей нам дорогу к светлому будущему. Никто, кроме узких специалистов, не интересуется его литературным наследием. О его деятельности можно приблизительно судить по высказываниям современников, отражающим их личную позицию. Они противоречивы. К тому же почти все отечественные источники тенденциозны, прошли через цензуру, которая не пощадила и трудов самого Ленина. На дефиците объективной информации расцвели всевозможные легенды о Ленине.