Михаил Корабельников - Лев Троцкий и другие. Вчера, сегодня. Исторический процесс

Войдя в дом моего деда, погромщики схватили его старшую дочь одиннадцати лет. Они долго били ее, чтобы рассказала, где прячутся родители. Не добившись от ребенка признаний, они разбили посуду, порушили мебель, а заготовленные к празднику продукты, что не могли унести с собой, облили керосином. Однако поджигать не стали из опасения, что заполыхают соседние украинские хаты.

Вот картина рядового еврейского погрома, не особенно даже зверского и кровавого, коих в эти годы на Украине совершались тысячи. И эта избирательная жестокость по отношению к данному этносу превращала евреев, в целом как народ, в заложников Гражданской войны. Точно так же через 20 лет европейские евреи стали заложниками Второй мировой войны и были, – кто не смог бежать, – почти поголовно истреблены.

Отчего же все это? Отнюдь не из-за вовлечения евреев в революцию – ею была увлечена часть городской молодежи, которая составила малую долю от общей численности еврейского населения. Многие же зажиточные еврейские семьи не в меньшей степени, чем христианские, сами пострадали от большевистской власти. Правда, у всех на слуху были имена первых руководителей советского государства, часть из них, – возможно, до 20 процентов, – принадлежала этому нацменьшинству. Кроме того, евреи в немалом числе присутствовали и в руководстве Красной армии. По данным, приведенным в упомянутой выше книге А. Солженицына, в разные периоды Гражданской войны евреи назначались командующими восьми армий, ряда дивизий, присутствовали в реввоенсоветах большинства фронтов и армий, назначались комиссарами многих дивизий, командирами и комиссарами бригад, полков и отрядов, начальниками политотделов и в ряде случаев – председателями реввоентрибуналов. Среди работников ЧК также было немало евреев, – в центральном аппарате ЧК – около 10 % от общей численности, по данным на 1918 г., – но здесь из нацменьшинств пальма первенства с большим перевесом принадлежала латышам.

В первые годы советской власти национальная принадлежность человека не играла сколько-нибудь заметной роли в продвижении по карьерной лестнице как в гражданской, так и военной сферах деятельности. В обстановке всеобщей разрухи и острого кадрового дефицита людей на руководящие посты подбирали по деловым качествам и по тому, насколько им можно было доверять. В более поздние и спокойное время кадровая политика в СССР претерпела существенные изменения. Карьерный рост стал исключительной привилегией госпартноменклатуры, в ряды которой «лица еврейской национальности» категорически не допускались.

Однако еще раз подчеркну, в большинстве своем еврейское население, особенно в городках и местечках, где оно едва сводило концы с концами, изначально было аполитично и революцию воспринимало как стихийное бедствие. В то же время, многие среди социально ориентированных групп евреев, входившие в революционные и национальные партии и движения, находились в оппозиции к большевикам и подвергались репрессиям. Немало евреев участвовало и в индивидуальном терроре против главарей большевиков, включая покушения на Ленина и Урицкого; некоторое же их количество – выпускники кадетских училищ, успевшие на скорую руку получить военное образование после Февральской революции – пыталось присоединиться к Белому движению.

Но все эти нюансы не оказывали влияния на погромные настроения, особенно, среди казачества и украинского населения, а вовлечение части еврейского меньшинства в революцию могло служить только поводом: не будь его, нашелся бы другой. Я вижу две причины этих настроений. Первая из них – безнаказанность: все знали, что за это ничего не будет, а война все спишет. Вторая значимая причина – традиции. Установившиеся традиции руководят поступками людей часто вопреки законам цивилизации и даже здравому смыслу.

В позапрошлом веке где-то в Африке группа миссионеров оказалась в районе обитания племени людоедов. Однако ничего ужасного с ними не произошло. Местный царек устроил им радушный прием. После обмена ритуальными приветствиями и подарками миссионеры спросили вождя о том, почему до сих пор люди его племени употребляют в пищу человеческое мясо, тогда как во всем мире это строжайше запрещено?

Вождь ответил, что он давно уже отказался от этого варварского обычая и запретил это делать своим подданным. И вообще он – не какой-нибудь дикарь, а цивилизованный человек. Но традиции трудно победить. Человеческое мясо употребляли в пищу в этих краях испокон веков, – их деды, прадеды и так далее. Это очень вкусная и питательная пища. И как можно от нее отказаться? Тем более что хороших людей они не трогают, а съедают исключительно своих врагов, добытых в бою – из соседних племен, насквозь лживых, коварных и вероломных.

Такова сила традиций. И я не вижу принципиальной разницы между людоедством и еврейскими погромами, совершаемыми по традиции. А повод всегда найдется.

Погромные тенденции в отношении еврейского населения на Украине берут начало еще со времен гетманщины. Во время восстания Богдана Хмельницкого против поляков в тех местах, где прошло его казацкое войско, репрессии против еврейского населения носили характер геноцида, полного уничтожения всего живого. Жертвы исчислялись десятками, если не сотнями тысяч человек. По дошедшим до нас письменным свидетельствам убийства часто сопровождались зверскими истязаниями жертв. С людей сдирали кожу и сажали в муравейник; беременным женщинам вспарывали животы, выбрасывали плод и зашивали вместо него кошку. Конечно, подобные экзекуции не были массовым явлением, но выдумывали иные способы казни: голь, как известно, на выдумки хитра. Следы потешных еврейских погромов того времени проникли и в художественную литературу: читайте «Тараса Бульбу» Гоголя.

А Богдану Хмельницкому за его заслуги перед отечеством в деле воссоединения Украины с Россией у нас ставили памятники, его именем называли улицы и площади в городах, был учрежден и орден Богдана Хмельницкого. Героями у нас становятся отнюдь не праведники, но те, кто в переломный исторический момент выступали союзниками государства Российского. Такой герой сам по себе может быть каким угодно извергом – история этого не заметит.

В новое время первые массовые еврейские погромы в России произошли в 1881 году, после убийства народовольцами царя Александра II. Они прокатились по югу империи, включая города Елизаветград, Ростов, Киев, Одессу. В группе народовольцев, готовивших покушение на царя, была только одна еврейка – Геся Гельфонд. К тому же ее участие в преступлении было косвенным: она оказалась хозяйкой квартиры, где собирались будущие террористы. Все главные действующие лица, – Желябов, Михайлов, Рысаков, Кибальчич, Софья Перовская, – были русскими, а бомбу швырнул в царя, – и был смертельно ранен, – поляк Гриневецкий. Тем не менее, слух о том, что «царя-освободителя убили жиды», многократно тиражируемый энтузиастами, был подхвачен населением, и это стало поводом для начала погромов. При Александре II были сделаны значительные послабления в отношении прав еврейского меньшинства, и это не нравилось той части православного населения, которая видела в евреях своих конкурентов. Убийство царя стало поводом, чтобы поквитаться, свалив вину на евреев.