Всеволод Воробьёв - Комендант острова Солнечный и другие

Он только начал рассказывать своим спутникам, что вот, за этим большим валуном когда-то стояла его первая палатка, как от спортивной площадки, сверкающей свежеокрашенными волейбольными стойками, к ним быстрыми шагами направился человек, совсем не рабочей внешности. «Наверняка начальство» – успел подумать Влад, когда подошедший неприязненно заговорил, косясь на то, что он держал подмышкой:

– И чего вы тут шляетесь, чего подбираете? Но Владу трудно было сбить хорошее настроение, укрепившееся в нём от находки. Сочинив на лице добродушную усмешку, он каким-то даже ласковым голосом ответил:

– Уважаемый, с незнакомыми для вас людьми можно было бы начать разговор и повежливей. И, жестом руки не дав ему вступить в спор, продолжил:

– Мы не шляемся, а идём на свою территорию, а нейтрального коридора тут пока не предусмотрено. А то, что мы это подобрали – он ткнул левой рукой в находку – Вы правы, но не на вашей земле, уж поверьте! На лице его собеседника мелькнула догадка, и он подкрепил её фразой-вопросом, но в той же неприветливой манере:

– Так вы оттуда? – и он махнул рукой в дальний конец острова.

– Да, представьте себе, оттуда – опережая своего начальника, вступил в разговор Герцовский.

По всей вероятности тот человек знал о существовании второго лагеря на конце острова, но ему, видимо, хотелось бы быть полновластным его хозяином. Снизив голос до бормотания, но всё же так, чтобы его услышали, он пробурчал что-то вроде: – Понаехали тут всякие, не было печали – и хотел, было, повернуть назад, но Влад остановил его неожиданным вопросом:

– А вы хотя бы знаете, с кем имеете честь разговаривать?

– Ну, и с кем же? – нарочито растягивая слова, спросил он.

– Да сущий пустячок – улыбаясь, ответил Влад – Я комендант этого острова.

Не проронив больше ни слова, незнакомец быстро стал удаляться, но, отойдя с десяток шагов, обернулся к всё ещё стоящей троице и покрутил прижатым к виску указательным пальцем. Владислав поднял кверху левую руку, словно стараясь остановить его или ответить, но так и не разжал губ.

И вдруг весельчак Мишка Герцовский и его длинноногий завхоз Володька с удивлением заметили, что глаза их начальника как-то потеплели, и что, хотя они направлены были в сторону удалявшегося человека, видит он, кажется, совсем не его, а что-то для них неизвестное, но бережно хранимое им в памяти…

Молча, они тронулись дальше, и прошли, не произнося ни слова, минут пять. То удивительное выражение в глазах Владислава схлынуло. Он хотел, было, прокомментировать «выросший» из-за пригорка, как гриб, новенький ещё не покрашенный и потому такой светленький домик, как тот вдруг «поплыл» у него в глазах. Зажатая подмышкой скатка найденной ленты стала почему-то причинять боль в плече. Он потянулся левой рукой, чтобы её поправить, но она куда-то исчезла, а весёленький деревянный домик стал разделяться на две горизонтальные половины. И весь пейзаж с соснами, бугром и валунами на нём начал так же расползаться в стороны и темнеть, зато полоса разделения немного расширилась и посветлела, стирая внутри все детали дома и местности. Пытаясь стряхнуть наваждение, он резко дёрнулся всем телом, и тут сознание подсказало, что он лежит на правом боку в своей постели, от неудобного положения затекла рука, а светлая полоса – это свет уличного освещения в окне, где с вечера не до конца были задёрнуты шторы.

– Чёрт побери – ругнулся он про себя – Так что, это всё ему приснилось? И Мишка Герцовский, и пиво, и лента, и этот нахальный мужик, придравшийся к ним… И я, вроде, что-то ему сказал такое, что он принял меня за шизика. Ну да, я же представился ему комендантом. Но ведь не соврал! Мне же действительно когда-то очень давно присвоили это звание. Да, да – именно звание, а не должность. Он чуть повернулся и улёгся поудобнее, почувствовав, что руке сразу стало лучше. – Надо же, лента эта приснилась! Но ведь она тоже была, только позже, когда он колесил уже по Карелии на Фольксвагене, пройдя до этого все Запорожцы. Да и вообще – так или почти так всё и было в той далёкой жизни, о которой он вспоминал очень редко. И почему это приснилось теперь и так остро и отчётливо? Сейчас у нас что? Пошёл 2015 год, а то, приснившееся, происходило в 60–70 годах прошлого века.

Ничего себе – 40 с лишним лет, и так отчётливо вспомнилось во сне… А с чего же это всё тогда началось?

Он взглянул на окно ещё раз. Уличный свет пока не гасили, значит, и времени немного. Важных дел на сегодняшний день не предвиделось, можно ещё часок-другой поваляться, используя главную привилегию пенсионера.

Он повернулся на левый бок лицом к стене и закрыл глаза. И сразу, будто только и ожидая этого, в голове, как в калейдоскопе, замелькали видения, выстраиваясь в обратном порядке: лагерь ГОРДЭТС [3] городская детская экскурсионно-туристская станция. , Герцовский, Дорошенко, ещё какие-то инструкторы, Дворец пионеров Выборгского района с его собственным кабинетом и директором Колодезниковым, победный туристский слёт и много летних сезонов в лагере Выборжец на острове Солнечном. А память бежала всё дальше: – первый год работы в Лосево, Игорь Юрьевич Чаплыгин и ещё много интересных людей и хороших друзей… Подумалось: – Заснуть бы сейчас и увидеть всё с самого начала… Но сон не шёл, так – полудрёма, в которой прозвучал звонок в квартиру.

Он дёрнулся, было, чтобы встать и открыть дверь, но тут же понял, что всё-таки уснул на момент, а звонок – совсем не тот, что стоял «на вооружении» в этой квартире, это был звонок из Далекого Прошлого, прозвучавший тогда в их старом доме на Свердловской набережной. Да, он хорошо помнил тот звонок, всколыхнувший всю его жизнь… Но ведь было что-то и до звонка, только об этом он не любил вспоминать, но и забыть был не в силах.

Поёрзав в постели, чтобы выбрать самую удобную позу, он всё-таки позволил себе мысленно вернуться на несколько десятилетий назад…

Книга оказалась на редкость не интересной. Уже через пару десятков страниц Владу стало ясно, что красавец, балагур, но неважный производственник Колька скоро переметнётся от классной малярихи и бригадирши Зины, всё время перевыполняющей план, но неказистой на вид, к учётчице Клавке, не последней в деле закрытия рабочих нарядов и имеющей к тому же «аппетитную» попку. Владиславу в этой связи вспомнилась даже армейская присказка – «Подальше от начальства, поближе к кухне…» А потом наверняка ещё страниц полтораста этот молодой советский писатель, но уже лауреат каких-то конкурсов, будет морально перевоспитывать Кольку, пока не сделает из него Героя труда.