Всеволод Воробьёв - Комендант острова Солнечный и другие

Обсохнув и обогревшись всеми средствами, поехали с Мишей на большой лодке снова искать ружья, уже с «кошкой» и багром, но Женьке всё казалось, что они ищут не на том месте…

А завтра Матвееву нужно было на работу, и пришлось уехать. Егерь перед их отъездом всё «пытал» Жеку, чтобы он точнее вспомнил, где они стояли в тростнике на зорьке, как и в каком направлении выбирались из него и прочие подробности.

У Влада была тогда скромная ижевка, о которой можно было особо не сокрушаться. Зато у Жеки утонул недавно приобретённый шикарный Меркель, утрату которого он переживал сильно.

И всё-таки Мишка их нашёл, надо же! Влад за Матвеева радовался больше, чем за себя. И вдруг сообразил, что они всё ещё стоят на лестнице.

– Заходи в дом – радостно обратился он к Леониду, у меня даже по рюмке есть к такому радостному случаю. Но парень отказался, сказав, что ему сейчас нельзя и надо скорей ехать домой.

– Тогда я тебя провожу до трамвая, и вообще – запиши мой телефон и давай свой, если есть.

– Трамвай мне не нужен – загадочно улыбнулся тот, у меня свои колёса.

– «Москвич»? – ляпнул Влад наобум.

– Да какой Москвич, у меня колёс всего два, хочешь, пойдём, посмотришь.

Они спустились во двор, где к крыльцу был прислонён впервые увиденный Владом странный двухколёсный приземистый агрегат с широким передним щитком, немного напоминающий мотоцикл, но несвойственного для него светло-бежевого цвета.

– И что это за зверь? – спросил Владислав, что-то я такого ещё не видел.

– А его ещё почти никто не видел. Он опять улыбнулся. Слизали из-за «бугра», мотороллер называется, а марка – «Тула». Зверь хороший, харчей требует немного, устойчивый на ходу и грязи не боится. Купил по блату и не раскаиваюсь.

Они обменялись телефонами, и Власов уехал. У вернувшегося домой Влада долго не сходило с лица радостное выражение, как будто после долгого нелёгкого раздумья он нашёл очень важное для себя решение всех проблем. – К чему бы это, ещё подумал он… Ну, съездят они, конечно, в следующий выходной за ружьями, придётся, как подобает в таких делах, проставиться, значит, нужно у матери попросить деньжат. Не Женьке ведь одному тянуть такое дело. А парень, кажется, славный, охотник к тому же – подытожил он свои мысли… Может, и подружимся, надоело ему сидеть одному дома и переживать своё несчастье.

Его звали Женя. Они познакомились давно, когда обоим было всего по шестнадцать. Познакомил их Сергей Новоуспенский – задиристый провинциальный, но пытающийся выглядеть бывалым, парнишка, мать которого приходилась матери Влада какой-то дальней родственницей.

Матери Сергея и Евгения – были медиками, работали когда-то вместе. Сначала в Ленинград из Тулы перебрались Новоуспенские, а затем старшего Матвеева перевели из Москвы в Питер на должность главного инженера серьёзного НИИ. Здесь семьи снова встретились и неудивительно, что сыновья-одногодки подружились. К их паре скоро присоединился и Влад.

С Жекой, как стали вскоре называть его друзья, они сошлись на пристрастии к охоте и рыбалке. Женька был на полгода старше, охотился, как он сам выражался, с пелёнок, хвастался своими успехами в стрельбе голубей на подмосковных полях и красочно рассказывал про загадочную вальдшнепиную тягу – охоту для Влада тогда неизвестную. Но главное – у него уже была тульская курковая двустволка, и это ставило его как бы чуть выше его, «одноствольного». А ещё у них с отцом была охотничья собака, курцхаар по кличке Руслан.

Влад бывал у Жеки в доме на Приморском проспекте, познакомился с его родителями. Его отец, Анатолий Николаевич, знал про его увлечение охотой, иногда заводил с обоими беседы на охотничьи темы. А бывало, что в компанию взрослых охотников, его друзей и сослуживцев, брали и их, молодёжь, – «приучаться».

Это были замечательные поездки, чаще всего на двух автомобилях. В семье Матвеевых была тогда светло-серая «Победа», и Жека уже умел её водить, что являлось его особой гордостью. Выезжали, как правило, под Приозерск в район Мельниково и Севастьяново, где в те, шестидесятые годы, почти не было людей. Стояли там брошенные финские хутора, заросшие сорняками поля, одичавшие сады с ещё очень вкусной разной смородиной Им почему-то особенно нравилась белая.

Он так увлёкся воспоминаниями, что не заметил, как вернулась с репетиции мать.

– Опять накурил – недовольно заметила она, ведь можно выйти в сени. Сенями в их старом доме называли прихожую с «чёрной» лестницы, давно уже заколоченной и не действующей. Большое окно этой «прихожки» выходило прямо на территорию завода Свердлова, на двухэтажный токарный цех, где постоянно брякали какие-то железки, иногда по ночам мешая спать.

– Не ворчи, ма – ласково отозвался Влад, у меня сегодня хорошее настроение от хороших вестей.

– И какие же у тебя хорошие вести?

– Да, понимаешь, приезжал парень с охотбазы, со сто седьмого – и сообщил, что егерь выловил наши утопленные ружья. Моё-то ладно – дешёвка, а вот, Жека, представляешь, как обрадуется своему Меркелю! Я ему уже сколько раз звонил, а его всё дома нет…

Да, Жека… Когда Влад уходил служить в армию, Евгений поступил в строительный институт. Они постоянно переписывались. Учёба у Жеки шла туго. Стипендии получить не удалось. Он перевёлся на заочный и пошёл работать на стройку мастером. Но потом довольно быстро перебрался в прорабы. В доме Влада после войны отопление было только печное, и Жека всё время выручал их дровами – всевозможными деревянными отходами от строительства. А однажды привёз целый самосвал забракованного заказчиком вьетнамского паркета. Как прекрасно горел он в печке! А главное – не нужно было ни пилить, ни колоть…

Когда Влад неожиданно весной демобилизовался досрочно, он нагрянул домой без всякого предупреждения, переполошив и родственников и друзей. Охота в ту весну в Ленинградской области была закрыта, но это старых друзей не остановило, и они махнули с Жекой на несколько дней в вологодскую область. Поехали наобум, просто выбрав по карте место, ближайшее к ленинградской области. И попали на полустанок Колодинку, где им посчастливилось познакомиться с замечательным человеком и толковым охотником. Память об этой поездки до сих пор греет Владиславу душу. Ведь там они с Жекой впервые на току взяли по глухарю.

Когда Влад устроился работать в экспедицию, Матвеев даже загрустил, ведь он лишался теперь на многие охоты своего лучшего и надёжного друга и компаньона.

Его трагедию он принял близко к сердцу и теперь старался, как только мог, подбадривать его, увозить хотя бы просто так в лес, и это его идея была поехать на сто седьмой пострелять пролётных уток. И что из этого получилось… Но как хорошо, что всё так благополучно кончилось! И этот новый знакомый… Влад как-то инстинктивно чувствовал, что впереди хорошие перемены, и уже ждал их, и надеялся, что вместе с Жекой и новым другом, а в их будущей дружбе он не сомневался, у него всё наладится…