Иван Бондаренко - Исповедь несостоявшегося человека

Все было завозным, в том числе и продукты питания. Завезти полдела, нужно еще и сохранить, затем, чтобы включительно до мая прокормить поселок.

Мои отношения с разными людьми в бригаде, в общежитии складывались неплохо.

Отдельной строкой хочу сказать о «химиках», которых в то время на стройке хватало. Конечно, вели они далеко не праведный образ жизни. Были и пьянки, и драки, и игра в карты на деньги. А зарабатывали они хорошо. Но вот, что интересно: они никогда не оставляли человека в беде, если у кого кончались деньги. Причем по разным причинам, в том числе и пропил, проиграл в карты, он никогда не оставался голодным.

Поделиться одеждой, койкой, вступиться за тебя – на это можно было рассчитывать всегда.

Как-то во время обеденного перекура один из мужчин, не из их среды, начал угощать своими сигаретами выборочно: тому дам, тому нет. Он тут же получил урок, притом крепкий урок, а его сигареты стали общим достоянием. И так во всем.

Меня часто, как самого молодого, отправляли за выпивкой, притом покупать приходилось много за один раз. Понятно, что никто там не занимался подсчетом, во что эта выпивка обошлась, но я всегда выкладывал всю сдачу до копейки. Как-то так сложились отношения, что и мысль не приходила что-то утаить. В то время я не понимал, по каким законам они жили, по понятиям, или по каким-то другим человеческим принципам, но мне эти отношения нравились.

И хотя время было не простое, я чувствовал себя в их среде достаточно комфортно. Если ты не делаешь неблаговидных поступков, не делаешь никаких подлостей, ты можешь чувствовать себя уверенно и знать, что тебя в обиду не дадут.

Большинство из них попали в заключение по хулиганке. К примеру, Фикса свои три года получил за то, что рвался в общежитие к своей любимой девушке. На вахте не пускали, он ударил, наверно, крепко ударил вахтера, за что и получил свой трехлетний срок. И вот он полсрока отсидел, а полсрока должен был отбывать на, так называемой, «химии». Это практически свобода, но с определенными ограничениями. Это ежедневные отметки в комендатуре. Также «химики» были не выездные, а если да, то с разрешения той же комендатуры.

Девушка Миши, как жена декабриста, приехала к нему на Север с теплого Краснодарского края. Общими усилиями купили им балок, сыграли свадьбу. Потом частенько к ним приходили в гости. Они производили впечатление очень красивой и счастливой пары. Потом, по окончании срока «химии» Миши, они уехали на малую родину. Интересно, как у них сложилась дальнейшая судьба? Хотелось, чтобы все у них было хорошо.

В общем, нормальные парни, но с надломленными судьбами. И они как-то более остро, более болезненно воспринимали всякого рода несправедливость.

Как-то в один из вечеров я начал им читать поэму Эдуарда Асадова «Галина». В поэме затронута тема любви, подлости, предательства. Надо было видеть, как они меня слушали, как каждый из них примерял на себя эту ситуацию. И, что поразительно, ни одного циничного, пошлого высказывания.

Иногда кто-то попытался прокомментировать ту или иную ситуацию, и она тут же на корню пресекалась.

И после окончания чтения каждый ушел в себя, остался наедине со своими мыслями. Кто-то вспоминал любимых и близких ему людей, кто-то, может, пытался переосмыслить свою жизнь. В общем, поэма всех зацепила и навела всех, скорей всего, на невеселые мысли.

Конечно, мир далеко не совершенен и зачастую бывает несправедлив. Но, к сожалению, и я это неоднократно говорил, в том числе и этим парням, каждый должен сам отвечать за свои поступки и не винить окружающий мир в том, что в твоей жизни, что-то не так. Выбор своего жизненного пути все равно остается за вами. И жизнь это подтвердила.

Многие талантливые люди оставили свой талант на дне стакана. Стакан – это вообще проклятие России. Сколько трагедий по пьянке, а сколько нереализованных планов, сколько поломанных судеб. А теперь еще одна, еще более страшная напасть – наркомания.

Я часто слышу, что у нас нет возможности заниматься спортом из-за отсутствия спортсооружений, мало учреждений культуры и отдыха. Дескать, это пусть даже и косвенно, но способствует пьянству, наркомании. Якобы молодежи нечем заняться.

Так вот, почти утверждаю, кто так говорит – он, когда и будет возможность, не пойдет в спортзал, в учреждение культуры. Проверено. Много людей погибало по глупости, по пьянке, в бессмысленных драках, многие замерзали. После долгой зимы, по весне оттаивали трупы, их в народе называли «подснежниками».

Может быть, я предполагаю, мне было проще ужиться, более того, выжить в этой среде еще и потому, что я воспитывался в интернате, где ценились те же человеческие качества.

В бригаде строителей я проработал недолго. Да и работой это нельзя было назвать. Принеси, подай, сбегай туда, сюда, в магазин. Все, что угодно, кроме работы плотника. Так что уволился я без сожаления, тем более что появилась надежда устроиться на работу в транспортное предприятие.

В поселке на месторождениях появились дороги, еще их называли лежневками. Это дорога, устроенная из бревен. Поперек направления движения укладывались бревна и сверху отсыпались песком. По таким дорогам уже могла ездить не только гусеничная техника, но и автомобили.

Самым уважаемым автомобилем был «Урал-375», авто с тремя ведущими мостами, по проходимости ему не было равных. А еще были красные «Уралы», изготовленные на заводе в северном исполнении.

Это вообще мечта: утепленная кабина, двойные стекла, котел подогрева двигателя. Чего стоил один только цвет. На таком автомобиле мечтал каждый водитель поработать.

Так вот, к нам на стройку привозил стройматериалы Евгений Иванович на красном Урале.

Иногда он разрешал мне посидеть в кабине. Я с восторгом смотрел на него, восторгался его профессионализмом и, набравшись смелости, спросил:

«Евгений Иванович, а я смогу работать на таком автомобиле?»

Он мне рассказал, что это вполне реально. Нужно устроиться на работу в автотранспортную контору, зарекомендовать себя, тогда тебе дадут от предприятия направление на курсы обучения на профессию водителя.

Я недолго раздумывал и вскоре устроился на работу в АТК – автотранспортную контору.

Меня взяли учеником моториста. Я с большим уважением и благодарностью вспоминаю своих первых наставников, которые делились со мной своими знаниями, профессионализмом.

Был у нас пожилой мастер, его уважительно называли «дед». У него практически не было зубов, и поэтому поводу он шутил:

«Вот прорежутся зубы, я с вами разберусь».

Все водители хотели, чтобы двигатель на свою машину собирал именно он. Собрав двигатель, он обкатывал его на стенде, доводил, как говорится, до ума и выдавал водителю.