Иван Бондаренко - Исповедь несостоявшегося человека

Да, в реальной жизни зачастую так и происходит: успеха добиваются те, кто хорошо работает локтями, используя запрещенные методы борьбы за место под солнцем.

Есть персонажи, которые, не будь у них звездных родителей и покровителей, ничего в этой жизни бы не достигли. Ну, может быть, если это дама, то успешная торговка на рынке, не более, благодаря своему скандальному характеру.

А так, сегодня, она состоятельная, якобы «успешная» журналистка и оппозиционная дама. Ладно, если покровители отправили ее в оппозицию сознательно (сильный ход). Чтобы с нее (оппозиции) ушли и новые не пришли, здравомыслящие, разумные люди, не желающие быть в одной команде с этой, так называемой, журналисткой и оппозиционной дамой.

Классным руководителем в нашем классе была фронтовичка Зинаида Прокофьевна, учитель русского языка и литературы. Она для нас была мать родная, относилась к нам с большой любовью и теплотой, защищала нас от всех напастей. Мы очень ее любили. Помимо преподавательской деятельности и руководства классом, она ходила с нами в походы, на экскурсии, активно участвовала во всех мероприятиях класса.

Такое впечатление, что у нее не было личной жизни, вся жизнь – это мы. Мы – и семья, и работа, и жизнь. Не знаю, как там было с отношением к КЗОТу со стороны работодателя, но, правда, она была с нами с утра и до отбоя. В педагогическом коллективе ее любили и уважали. Но были и недоброжелатели. Такое ее отношение к работе не все коллеги приветствовали. У нас же принцип: поменьше работы, побольше зарплата. А так как она была еще и справедлива, это не всем нравилось, не совсем вписывалось в коллективе, скажем так, в обывательское отношение к повседневной жизни.

И, конечно, далеко не всем в педагогическом коллективе нравилось, когда она говорила правду в глаза (фронтовая закалка).

Среди коллег были, конечно, недоброжелатели, которые говорили всякие гадости о ней, как о фронтовичке.

Мы тогда не все понимали, о чем шла речь. Но с возрастом начинаешь осознавать всю глубину пошлости и низости тех, кто бросал в глаза, чаще за глаза, обвинения в том, что женщины на фронте не только воевали.

Уже будучи взрослыми и самостоятельным людьми, мы, ее бывшие воспитанники, по мере возможности поддерживали с ней связь.

Припоминаю последний визит к нашей любимой учительнице. Она уже не вставала с постели, полностью потеряла зрение, но, что удивительно, узнавала нас по голосам. Тронуло до слез, когда она сказала: «Ваня, ты?».

При всей своей физической немощности, она сохранила ясность ума и поразительную память. Предполагая свой близкий уход в мир иной, рассказывала многое о своей жизни, любви, войне. Давала нам по старой памяти напутствия и рекомендации по смыслу жизни, оберегая нас от неблаговидных, непорядочных поступков и действий. Оно и понятно, мы для нее как были дети, так ими и остались.

После смерти Зинаиды Прокофьевны мы, воспитанники, проводили, кто мог, в последний путь дорогого нам человека. Собрали деньги на памятник, и осталась жива в нас светлая память о человеке с большой буквы.

Часто задумываясь о смысле жизни, приходит мысль о том, что одной из составляющих этого смысла есть желание оставить после себя память. И не просто память, а светлую память в сердцах знающих, помнящих тебя людей.

И еще напрашивается один вывод. Каким бы хорошим человеком ты ни был, не факт, что тебя все будут любить, тем более понимать.

Так мы жили, учились, дружили, ссорились, занимались спортом, участвовали в соревнованиях школы, района, города.

В восьмом классе, в моей маленькой еще жизни, я совершил первый в жизни проступок (и это еще слабо сказано), который я не могу забыть и простить себе. Я дружил с девочкой из параллельного класса Аней Ермак.

Дружба, собственно, началась из игры в ручеек. Была в наше время такая игра. Сейчас так не играют, думаю. Если бы кто предложил в нынешней школе в эту игру поиграть, его подняли бы на смех. Во время игры я выбрал Аню, собственно, с этого все и началось.

«Жених и невеста…», ну и далее по тексту. Детская молва, ну, как бы обязала нас дружить.

Дружба была настолько чистой и непорочной, что мы даже за руку стеснялись взять друг друга, не говоря уж о том, чтобы приобнять друг друга, или, страшно подумать, поцеловаться.

Дружба – это полчаса прогулки возле общежития перед отбоем. Вот, собственно, и вся дружба.

Аня была красивой девочкой, в школе и классе была лидер и личность, отлично училась, занималась активно спортом, часто выступала за школу.

Помню одно из ее достижений в спорте в городской спартакиаде. Она стала победителем в пионерском четырехборье по легкой атлетике.

Напомню, восьмой класс, весна, конец учебного года, нас готовили к приему в комсомол, все было прекрасно, ничего не предвещало беды.

В классе, где училась Аня, у меня, оказывается, был соперник – Коля Гумов. Он был, как тогда говорили, из обеспеченной семьи, его отец работал начальником снабжения на угольной шахте. Каким образом Коля попал в интернат, куда комиссия отбирала детей только из самых бедных семей, я не знаю. В классе он любил прихвастнуть то красивым перочинным ножиком с множеством лезвий, то фонариком, который работал не от батарейки, а от специального рычага на пружине. Сжимаешь его, как резиновый мяч, и фонарик дает луч света. Ни у кого такого не было. Но главной его гордостью были наручные часы. Тогда часы еще не у всех учителей были.

Так вот, этот Коля был к Ане неравнодушен, но поскольку она дружила со мной, а на него не обращала внимания, то он стал делать ей разные мелкие пакости.

И Аня рассказала мне об этом. В возрасте пятнадцать лет, по крайней мере, в наше время, мальчишки очень категоричны. Да и девчонки, пожалуй, тоже не приемлют в своих умозаключениях полутонов и других цветов во взаимоотношениях: все или белое, или черное.

Это мы с возрастом ищем компромисс со своей «совестью», пытаясь оправдать свои неблаговидные поступки.

И, конечно, самым веским аргументом в разрешении наших мальчишеских противоречий была драка.

Одним словом, я решил наказать обидчика Ани. Мы подрались. В результате этой драки у Коли под глазом образовался синяк.

Все могло бы на этом и закончится: обидчик наказан, я не испытывал за собой никакой вины, я вступился за честь девушки, так мне казалось. Но все обернулось по-другому.

Каким-то образом о драке стало известно директору школы, Василию Николаевичу, более того, не только сам факт драки, но и повод и причина.

Не знаю, кто донес, надеюсь не Коля, но что случилось, то случилось.

Директор школы вызвал меня к себе в кабинет и тоном, не терпящим возражений, сказал:

«Значит, так… Вот какое мое решение: или ты отказываешься от этой дружбы с Аней, дружбы, порочащей имя советского ученика, или я тебя исключаю из школы. Я не допущу, чтобы во вверенной мне школе учащиеся выясняли отношения подобным образом».