Александр Альшевский - Пламя Хоннодзи. Что оно осветило в истории Японии

Без преувеличения можно сказать, что в эту эпоху ежедневно кто-то с кем-то воевал или готовился к войне. Вы слышали, Такэда Сингэн напал на своего сводного брата Имагава Ёсимото! И Ходзё Соун хорош – в свои 85 лет ему все неймется. Взял и уничтожил род Миура… Это что! Ёситацу такое сотворил с отцом, гадюкой Досан, что и врагу не пожелаешь. Говорят, ему отрезали нос и отрубили голову. А еще сынок называется… Этот вассал Суэ Харуката совсем обнаглел. Мало ему своего господина Оути Ёситака. Подавай ему и клан Мори… Молодец, все таки, Мори Мотонари, ухитрился таки в Ицукусима уложить в гроб эту выскочку Суэ, а также сумел проучить оборванцев, местных самураев, которые, Вы только подумайте, стали якшаться с мужичьем сельским и подбивать их на восстания… Да, времена, даже Ёситэру, сёгуна, жизни лишают. Стоило ему только подумать не совсем хорошо о Мацунага Хисахидэ, как тот тут же появился, а сёгун исчез, навсегда, в пылу пожарища… Говорят, Такэда Сингэн в Каванакадзима опять схватился с Уэсуги Кэнсин. Сколько же можно, ведь в пятый раз устраивают свои разборки и все бестолку… И так далее и тому подобное. По всей стране гремели имена военачальников из кланов Датэ, Имагава, Асакура, Тёсокабэ, Рюдзодзи, Отомо, Симадзу и других. Казалось, страна взбесилась, словно подтверждая правоту слов Мори Мотонари о том, что нельзя доверять тем, кто окружает тебя, а считать всех врагами – путь к обеспечению безопасности рода.

Даймё может быть и бесились, но голову, впрочем, не теряли. Разбившись на пары, тройки и прочие сочетания, они вели бои местного значения, ограничивая свои порывы головами и землями соседей, ближних и дальних. Сосед «месил» соседа, прекрасно понимая, что не обладает мощью, позволяющей ему двинуть прямиком в столицу, и навести порядок не только у себя в «деревне», но и в центре, так сказать. Вед там и сёгун и бакуфу и император с аристократами, только от имен и титулов которых у простого самурая сердце замирает. А сколько там уважаемых храмов и монастырей! И если что не так, не по канонам, столько оттуда монахов вывалится и не только со святынями, но и с мечами и луками, а то и с копьями, что вмиг отобьют охоту ко всяким перемещениям. А ведь им могут подсобить в случае чего и местные феодалы, которых тоже хоть пруд пруди. Это с одной стороны. А с другой и о тылах озаботиться было надо. Только отлучишься от мест родных, как привет, там уже «любезный» сосед с оравой приспешников хозяйничает. И никакие там династийные браки и «целования креста», образно, даже очень, выражаясь, не помогут. Язычник он и есть язычник. Обманет одного бога (в жизни все бывает), уйдет под патронаж другого, что у соседа. Свобода выбора имелась. И жди зимы, чтобы снег завалил перевалы там всякие. И не дай бог, если он растает до твоего возвращения. А по дороге в столицу любой постарается тебя обидеть, ведь двигаться надо будет по земле таких же даймё. Так что, добравшись в конце-концов до места назначения, можно было оказаться и без родовых земель. Да что там земель. Не исключено, что и последнее исподнее придется снять, чтобы оплатить такое путешествие. Надо было десять раз подумать, прежде чем решиться на такое, ведь на кону стояла голова и не только своя собственная. Даймё и призадумались.

Вот почему центр политической жизни Японии, район Кинки, включающий провинции Ямасиро, Ямато, Кавати, Идзумо, Сэтцу, оказался на некоторое время вне поля зрения даймё с периферии. Но ошибаются те, кто подумает, что там наступили тишь и благодать. Совсем наоборот! В центре, как и на местах, были свои коллизии и выдвиженцы. Один только Мацунага Хисахидэ такого понатворил, что сам гадюка Досан позавидует. Вообще то район Кинки славился достижениями сельского хозяйства и ирригационной техники. Два урожая в год там были не редкость. Поэтому в Кинки было много зажиточных крестьян и мелких землевладельцев. Этот район осваивался с древних времен, и там было немало поместий (сёэн), которые принадлежали императорской фамилии, виднейшим аристократам, храмам и монастырям. Попробуй, тронь! К тому же все эти поместья были «нарезаны» вперемежку, словно клеточки на шахматной доске. И стоит только двинуться вперед всего-то на одну две клеточки, как тут же окажешься врагом и императора и бакуфу и аристократов всяких. Иными словами, как только здесь начинала формироваться влиятельная сила, сразу же возникала другая, противодействующая ей, и восстанавливался статус-кво. Вот Вам и основная причина отсутствия крупных даймё в этом районе.

Даймё, как видите, волновали тогда совсем другие вопросы. И в первую очередь – как управлять своим хозяйством? Как предотвратить мятежи и бунты вассалов? Откуда, наконец, брать деньги на житье-бытие? Можно было последовать примеру Ходзё Соун и поделить всю землю между вассалами. Однако только заботой и чуткостью самураев не удержишь. На то они и самураи. Особенно те, с кем вместе приходилось служить в свое время одному хозяину. Обладая большим количеством земли, они могут поднабраться сил да и вдарить по благодетелю. А что? И вдарят! Поэтому даймё в массе своей предпочитали править твердой рукой, без всяких там сентиментов отрывая местных самураев от их исконных владений и крестьян. Оторванному с насиженного места вассалу передавался на время определенный земельный надел, налог с которого становился жалованьем вассалу за службу. Попросту говоря, вассал становился на кормление к даймё. А где? Это уж решал исключительно даймё. Такая система подрывала устоявшиеся связи самурая с землей, не давала ему пустить глубокие корни среди местного населения и обрасти сторонниками. Вассал совершенно не представлял, что будет с ним буквально завтра, получит ли он новый надел или его закопают прямо тут, в старом. Ему надо было думать не о закреплении на казенной земле, а об укреплении связи с господином. А к чему стремился даймё? Именно к этому, укреплению связи, только с другой стороны.

Ставить на кормление вассалов – это хорошо. А расселить их вокруг собственного замка – еще лучше. В этом случае вассалы всегда под рукой, на глазах. Если что, их и накажешь по быстрому и в поход соберешь. Удобно, черт возьми! Замыслил что вассал нехорошее, так его можно утихомирить, не выходя из дома. Из-за таких вот удобств по всей стране росли как грибы призамковые города, где селились также купцы, ремесленники и прочий обслуживающий персонал.

Занимаясь всем этим, даймё, несмотря на страшную занятость (надо было еще и воевать, и переманивать на свою сторону военачальников из лагеря противника, и обдумывать возможность собственного перехода в этот лагерь, и тому подобное – сплошная, в общем, текучка), не забывали наставлять своих подданных (а, что, можно, наверное, и так сказать) на путь всемерного уважения и подчинения господину. В помощь наставляемым они создавали законы, регламентирующие все и вся в провинции, этакие правила поведения на подвластной территории. И все ведь во благо человека, для облегчения тягот его жизни. Посудите сами, насколько человеку станет легче жить, если он с самого начала своего осознанного бытия усвоит совсем простые вещи: будь экономным; ревностно занимайся образованием и военными искусствами; не женись без разрешения; избегай ссор, иначе будешь наказан вместе со своим оппонентом. Подобной эпистолярной деятельностью грешили многие даймё, но особую известность получили «Законы Косю» Такэда Сингэн, «Сборник мусора» клана Датэ, «17 параграфов Асакура Тосикагэ» дома Асакура. Видимо, эти послания потомкам оказались наиболее доходчивыми.