Александр Альшевский - На заре самурайской вольницы

© Александр Альшевский, 2017

ISBN 978-5-4483-9708-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Двенадцатое июня 645 г. – пасмурная погода в сезон дождей. В императорском дворце в Асука все было готово к проведению церемонии подношения даров от трех корейских государств. К 10 часам во дворец прибыл Ирука, глава всемогущего клана Сога. Неестественная тишина озадачила его. «Что-то здесь не так», насторожился он. «Ничего не случилось?», спросил он подошедшего гвардейца из охраны дворца. «Нет, все как обычно. Во дворце с нетерпением ждут танцев. Когда еще представится возможность исполнить танец вместе с мастерами из Кореи. А меч Вам будет только мешать, поэтому попрошу его сдать. Такова воля императора!». На хитрого и коварного Ируку словно затмение нашло. Сдав меч, с которым не расставался ни днем, ни ночью, неуверенной походкой вошел он во дворец. Из дворца он уже больше не выйдет. Сога Ируку зарубят на глазах императора и его окровавленное тело выбросят на улицу под проливной дождь.

Во главе антисоговского заговора стояли принц Наканоэ и Накатоми Каматари. Идеалом этих, в общем-то, молодых людей (соответственно 20 и 30 лет) было политическое устройство Танского Китая: централизация власти во главе с императором, отмена частной собственности на землю, воинская повинность и т. д. Они, затаив дыхание, слушали студентов, монахов и всех тех, кому приходилось быть в Китае и своими глазами видеть рассвет Танской династии. Именно тогда в их головах зародилась идея уничтожить клан Сога и направить Японию по пути великого соседа. Именно тогда у них возревал план конкретных действий, который лег в основу новой политики «Больших перемен».

Устранив клан Сога, реформаторы горячо взялись за дело. Однако изменить уклад, как в центре, так и на местах оказалось не так просто. Чем масштабнее изменения, чем больше людей, страдающих от этих изменений, тем сильнее недовольство, тем активнее противодействие этим изменениям. Главным препятствием на пути реформ стал земельный вопрос. Естественно, помимо земельного и другие вопросы мучили императорский двор. Это и постоянная борьба за власть, в которой участвовали как члены императорской семьи, так и влиятельные аристократы. И решение международных проблем, в частности на корейском полуострове. И непрекращающееся мздоимство местного чиновничества. И разрастание клана Фудзивара и его вживание в императорское генеалогическое древо с помощью красных девиц этого клана (принц Наканоэ, став императором Тэндзи, даровал Накатоми Каматари за особые заслуги фамилию Фудзивара). Членам этого клана, как и другим придворным, требовалось достойное кормление. А источник этого кормления, в конечном счете, был один – земля.

Стоит подчеркнуть, что в те времена увеличилось и простолюдинное население Японии (примерно до 10 млн. человек). По существующим тогда законам простолюдину старше 6 лет полагалось предоставить 2 тана рисовых полей (1 тан ≈ 0,1 га), а простолюдинке – 2/3 от этой площади. В качестве налога на рисовые поля арендаторы должны были отдавать3% государству. Нехватка рисовых полей грозила подорвать экономическую базу управления страной, поэтому двор после долгих раздумий решился на единственно возможный в тех условиях способ решения этой проблемы – освоение целины.

Осваивая целину руками крестьян, императорский двор всеми усилиями пытался сохранить за собой право собственности на освоенные земли. Первоначально изданный закон распространял право частной собственности на освоенную землю на одно поколение целинников. Затем закон был смягчен, и уже три поколения целинников получали такое право. Однако и этого оказалось явно недостаточно для активизации процесса освоения целинных земель. Ситуацию обострило желание императора Сёму построить по всей Японии провинциальные государственные храмы, что требовало дополнительных налоговых поступлений.

Под давлением этих обстоятельств двор «сдается» и в 743 г. издает закон «о бессрочном праве частной собственности на освоенные земли». Правда, закон ограничивал площадь такой земли. Аристократу первого ранга разрешалось освоить 500 тё земли (1 тё ≈ 1 га), а простолюдину – 30 тё. Хотя эти земли оставались объектом налогообложения, сам закон в сути своей разрушал заложенный в основу политико-экономического устройства страны принцип «коти-комин» («люди и земля – собственность государства, т.е. императора»), провозглашенный в эпоху «Больших перемен» примерно 100 лет назад. Этот закон, вернее подзаконные акты в интерпретации сильных мира сего станут катализатором процессов децентрализации власти и связанных с ними кровавых событий, которые не заставят себя долго ждать.

Началось массовое освоение целинных земель. Иногда это удавалось и простолюдинам, но в массе своей эта задача была под силу лишь столичным аристократам, крупным буддийским и синтоистским храмам, влиятельным местным магнатам. Становясь владельцами огромных земельных угодий, они нередко добивались от двора права на налоговый иммунитет и экстерриториальность своих поместий – сёэн (так назовут вновь освоенные земли, ставшие частными благодаря указанному закону).

Сельхозпроизводством на таких землях занимались, естественно, не их собственники, а крестьяне – арендаторы, которые за право пользования землей выплачивали владельцу часть урожая. Первое время подобное разделение труда устраивало обе стороны: собственник мог полностью сосредоточиться на своих придворных обязанностях, а арендатор – на повышении урожайности заливных полей, которая позволяла ему не только удовлетворять текущие потребности, но и кое-что откладывать на черный день.

Проходит совсем немного времени и обстановка начинает меняться. Столичные аристократы, занятые исключительно придворным церемониалом и интригами, все глубже погружались в прелести великолепной хэйанской культуры, практически не интересуясь всем тем, что происходило на местах. Контроль центра за исполнением законов ослабевал. А это вело к дезорганизации местного самоуправления и усилению произвола чиновничества, как на провинциальном, так и уездном уровнях. Крестьяне – собственники земли в ответ на это вынуждены были вооружаться и овладевать боевыми искусствами. От них не отставали и крестьяне – арендаторы. Обрабатывая из года в год арендованную землю, они настолько привыкли к ней, что им уже не хватало просто пава пользования. В обмен на часть урожая они требовали от собственника признания за ними права полного распоряжения землей как своей собственной. Они были готовы отстаивать это право с оружием в руках. Так на местах стал формироваться класс воинов – крестьян, которых в дальнейшем станут называть самураями.