Александр Альшевский - На заре самурайской вольницы

Однако в столице к герою относились совсем по-другому. Хотя он обладал большой реальной силой и популярностью, его положение при дворе нельзя было назвать высоким. Более того, двор намеревался запретить преподношение земли Ёсииэ. «Он, конечно, храбрец, но низкого происхождения. Максимум чего он достоин – это охранять императорский дворец, а также сопровождать государя и канцлера при их выездах». Аристократы считали героя всего лишь презренным вассалом. В те времена происхождение ценилось выше силы. Происхождение помогало добыть силу, а сила не могла улучшить происхождение.

Вытесненные с насиженных мест члены клана Тайра стали расселяться в разных частях Японии. В частности, Тайра Масамори осел в провинции Исэ. Он сумел найти подходы к экс-императору Сиракаве и, пользуясь его покровительством, заложить основы дальнейшего расцвета Тайра из Исэ. Экс-императора откровенно настораживали рост популярности и количества сёэн Минамото Ёсииэ, а также углубление связи Гэндзи с северным домом Фудзивара. Он начал искать противовес увеличивающейся мощи Гэндзи и нашел его в лице Масамори и его клана.

В 1107 г. новый самурайский фаворит экс-императора, Тайра Масамори, получает приказ уничтожить Ёситику, второго сына Ёсииэ. Это был смелый воин и мало кто сомневался, что именно он станет наследником Ёсииэ вместо старшего брата Ёсикуни, скончавшегося из-за болезни. Ёситика по натуре был буйным человеком. Будучи губернатором провинции Цусима, мог запросто убивать людей, присваивать налоги и совершать другие безобразия. Его ссылают в Оки, но по дороге туда он убивает вице-губернатора Идзумо. Терпение императорского двора лопнуло. Пока был жив Ёсииэ, его отец, Ёситике все сходило с рук. Но как только Ёсииэ умер, против Ёситики была направлена карательная экспедиция. Перед его усадьбой в столице выстроились самураи Тайра Масамори и в ее сторону полетели три стрелы, символизирующие решительность Масамори. Примерно через двадцать дней после этого двор получает известие о полном разгроме Ёситики.

Сложные интриги экс-императора Сиракавы не только четко обозначили два полюса кристаллизации самурайства, но и вывели это самое самурайство с окраины Японии на главную сцену ее политической жизни, с которой оно уже не сойдет многие столетия. Сами того не ожидая, экс-император Сиракава и его преемники своими действиями ускорили глубинные процессы в японском обществе, которые надолго отодвинут императорский двор от реальной власти, и превратят божественный авторитет императора всего лишь в инструмент решения тех или иных задач сильных мира сего.

После смерти императора Госандзё его преемником в 1073 г. становится Сиракава. Проходит четырнадцать лет, и он уступает престол восьмилетнему императору Хорикаве. При этом Сиракава не удаляется от дел как предписывала традиция, а присваивает себе титул правящего экс-императора. Свои действия он объясняет тем, что новый император еще ребенок, и он как отец просто обязан взвалить на себя непосильное для ребенка бремя управления страной. Кто-то поверил в искренность объяснения Сиракавы, кому-то оно было совершенно безразлично, а кого-то явно озадачило. Сиракава покусился казалось бы на незыблемую традицию, утвердившуюся при императорском дворе много лет назад. Ведь как было раньше. Если императором по воле небес становился ребенок, то ему в помощь выделялся регент из северного дома Фудзивара, этакий дядька, который своим мудрым советом помогал императору решать государственные задачи. Когда император взрослел, регент автоматически превращался в канцлера и продолжал помогать уже взрослому императору во всех перипетиях бытия человеческого.

Теперь же выходило, что экс-император фактически брал на себя функции и регента и канцлера, т.е. разрушал традиционную систему управления страной. Политика подобного рода получила название «инсэй» – экс-императорское правление. Сиракава решился реализовать свою давнишнюю идею ограничить влияние Фудзивара и вернуть реальную власть в лоно императорской семьи. Была у него и другая цель. Быт императора, его поведение нормировались жесткими рамками ритуала и традиций. Большую часть своей жизни он проводил в Запретных покоях, выполняя церемониальные обязанности и богослужения, расписанные на много лет вперед. Любой выезд императора был связан с массой помпезных формальностей. Несоблюдение оных негласно осуждалось и часто сопровождалось слухами и небылицами. Император постоянно находился под прессом общественного внимания и практически был неволен на свободные поступки.

Введя институт экс-императорства, Сиракава отделил права государя от его обязанностей, присвоив первые себе, а вторые оставив императору. Теперь он мог особенно не утруждать себя ритуалом и поступать по собственному разумению. Почему никто не возражал против неслыханного самоуправства? Оспорить претензии экс-императора было сложно, даже если бы нашлись желающие сделать это. Формально верховная власть как была, так и осталась в руках императора. Однако следует помнить, что в те времена авторитет отца в семье хоть аристократа, хоть простолюдина был непоколебим, и сыновья почтительность по отношению к отцу прививалась с малолетства (с поправкой на масштаб и меру ответственности можно, наверное, сказать, что управление страной и управление семьей базировались на одних и тех же принципах). В этом смысле экс-император Сиракава правил скорее силой своего отцовского авторитета, чем силой закона. Поэтому никто не осмелился выступить против его новаций, ибо недаром сказано: «Высшие избегают советовать государю, боясь лишиться щедрых окладов; низшие молчат, опасаясь понести наказание…». Разумеется, Сиракава сохранил и императорский двор, и регента, и канцлера. Двор, как и прежде, обсуждал государственные дела и составлял указы для императора, однако они стали цениться намного ниже, чем мнение или указы за подписью экс-императора.

В результате реформ Сиракавы властная вертикаль стала перемещаться от пары император – наследный принц, характерной для эпохи регентов и канцлеров Фудзивара, к паре экс-император – император. Необходимым условием сохранения лидерства в этой паре за экс-императором являлась политическая недееспособность императора. Лучше всего, если бы последний был ребенком. И действительно, один за другим станут появляться императоры-дети, не достигшие и десяти лет. Императору Хорикаве, который взошел на престол во времена экс-императора Сиракавы, было восемь лет. Императору Тобе исполнилось всего лишь пять лет. Наиболее характерным примером подобной практики можно назвать императора Рокудзё, который начнет царствовать в двухлетнем возрасте! А в пять лет он откажется от престола в пользу нового императора Такакуры. Не совершив еще даже обряда инициации, Рокудзё уже будет именоваться экс-императором. Такого, наверное, не бывало ни в Японии, ни в Китае.