Александр Альшевский - На заре самурайской вольницы

Таким образом, можно сказать, что для успешного функционирования системы инсэй необходимыми являлись два условия: «отец нации» должен быть и отцом императора или его дедом по прямой линии, а сам император должен быть малолетним. Если два этих условия соблюдались, то в руках экс-императора оказывалась практически неограниченная власть, фундаментом которой являлись не законы, а отцовский авторитет или право старейшины в семье. Когда же на престоле оказывался не сын, а, скажем, брат экс-императора, то последний никакой властью не обладал, и становился просто бывшим императором, доживающим свой век в тихом уединении.

Несмотря на всю привлекательность новой системы правления экс-император Сиракава невольно заложил в нее неявный, но очень существенный фактор дестабилизации. Если экс-император – авторитетный человек, обладающий политическим чутьем и твердой хваткой, система работает стабильно. Если же на этом месте оказывается человек, лишенный этих качеств, тут же срабатывает фактор дестабилизации, который проявляется в противостоянии императора и экс-императора или экс-императора и правящего экс-императора. В результате такого противостояния начинаются раздоры в императорской семье, влекущие за собой в виде цепной реакции раскол императорского двора. Естественно, различные противоречия между группами интересов существуют постоянно, но носят в основном латентный характер, т.к. авторитет «отца нации» не дает им выйти за рамки обычных придворных интриг и внутрисемейных конфликтов. При отсутствии подобного авторитета все эти интриги и конфликты при определенных условиях могут перерасти в кровавые столкновения.

Экс-император Сиракава отличался сильным и жестким характером. От своего мнения он никогда не отступал. Это был поистине авторитарный правитель. Кого хотел, продвигал по служебной лестнице, а кто впадал в немилость, сразу же лишался постов. В Приюте отшельника могли получить шанс сделать отличную карьеру и худосочные аристократы, и родственники кормилицы императора, и захудалые монахи, все те, кто отличался сообразительностью и проницательностью. Ярким примером может служить Синдзэй (в миру – Фудзивара Митинори), в руках которого окажется власть практически над всей страной. Нередко приближенные экс-императора являлись и губернаторами (правителями) богатейших провинций, что давало им огромные экономические выгоды.

Довольно быстро окружение экс-императора реформировалось в своеобразное правительство, которое занималось вопросами государственного управления, а роль императорского двора свелась к церемониям и ритуалам. Как говорится в «Гёкуё», «сын неба уподобился принцу из весенних покоев».

У экс-императора был еще один путь усиления своего авторитета – принятие монашества и превращение в государя-инока. Правда, монахами становились не только они, но и члены императорской семьи, аристократы, а также самураи. По сути своей обритие головы по законам Рицурё означало уход с официальной должности на покой. Считалось, что, порвав с бренным миром, человек обязан был целиком отдаться подвижничеству на дороге буддизма. Но часто это было далеко не так. Буддийский мир в те времена по своему содержанию и порядкам стремительно превращался в то же самое бренное государство, только лысое. Авторитет буддизма определенная часть духовенства использовала для преодоления социально-родовых барьеров и усиления влияния на людей. Возьмем для примера все того же Синдзэя. На каком-то этапе своей чиновничьей карьеры он осознал, что достиг своего потолка и выше сёнагона (младшего советника) ему не подняться. Синдзэй принимает монашество, сближается с экс-императором Тобой и после смуты Хогэн фактически становится правителем Японии.

Экс-императорское правление Сиракавы, Тобы и Госиракавы продолжалось около 85 лет, причем на долю первого пришлось 57 лет! Хорошо известна притча «Заточение дождя», посвященная этому политическому долгожителю. Экс-император, страстный ревнитель богослужений, никак не мог отправиться на богомолье в храм Хоссёдзи – мешал ливень. Беспросветный ливень каждый день. «Ах, так», негодует Сиракава, собирает дождь в бочку и запирает ее в тюрьме. Теперь ничто не помешает ему заняться любимым делом…

Однако не все мог даже такой человек, как экс-император Сиракава.

Именно Сиракаве принадлежит знаменитая фраза: Три вещи мне неподвластны – воды реки Камо, игральные кости и монахи горы Хиэй. Кто тогда мог обуздать воинственных чернецов из Хиэйдзан Энрякудзи?! Если что выходило не по-ихнему, они взваливали на плечи Священный ковчег синтоистского храма Хиэ, расположенного у подножия горы, и толпой направлялись в столицу для подачи челобитной императору. При виде ковчега тому ничего не оставалось, как сойти с помоста и упасть ниц лицом. Этот прием защиты собственных интересов, которые часто носили не только религиозный характер, применяли не одни монахи Святой горы, хотя с древних времен их челобитные ставились превыше всех прочих жалоб. Подобным образом действовали воины-монахи Кофукудзи, Ондзёдзи, Тодайдзи и других храмов. Эти требования, как правило, удовлетворялись. Как сказал в свое время император Тоба, … ради сохранения мира иной раз приходится попирать справедливость и называть черное белым…

Откуда взялись вооруженные монахи? По законам Рицурё буддизм являлся защитником государства, поэтому не каждый мог стать монахом или монахиней. Однако с наступлением эпохи Хэйан законы Рицурё приобретали все более и более номинальный характер. На фоне этого влиятельные храмы и монастыри, получая в дар поместья (сёэны), становились крупными землевладельцами. Для охраны владений и поддержания там порядка возникла необходимость в людях, умеющих обращаться с оружием. И недостатка в желающих не было. Тяготы жизни заставляли крестьян как местных, так и заброшенных судьбой издалека, искать прибежища в монастырях. Пастыри же приучали новообращенных не только к религиозным канонам и подвижничеству, но и к мастерству владения мечом и алебардой. Происходило формирование класса воинов-монахов, которые долгие столетия будут будоражить страну. Не все люди в рясах жили по заповедям. Многие из них ничем не отличались от обычного сброда.

Для сопротивления беззаконию, творимому воинствующими монахами, вооруженная охрана потребовалась не только императору, но и экс-императору. В старину государи, уступившие трон сыновьям или внукам, не держали дворцовой стражи. Однако постоянные угрозы со стороны могущественных храмов и монастырей вынудили экс-императора Сиракаву учредить ее для собственной охраны и призвать в столицу самураев с мест. Именно в этом таилась первопричина выхода на авансцену политической жизни самурайства. Таким образом, Сиракава стал невольным инициатором не только политического, но и военного соперничества его теневого правительства и императорского двора. На первых порах противостояние самураев-стражников не выходило из-под контроля властных структур. Так, словесные перепалки и незначительные стычки где-нибудь на базаре, в веселом квартале или же на улицах столицы, когда вол кареты одного сановного вельможи упирался в лоб вола другой. В общем, кто должен уступить дорогу и почему…