Исса Плиев - Конец Квантунской армии

Трудности боевой жизни не отвлекали, однако, нас от главного — стремительного наступления на город Вайгоу-мыньцза — важный узел дорог и сильный опорный пункт, занимаемый 5-й маньчжурской пехотной бригадой. Взять его надо было до наступления темноты — от этого зависел своевременный выход передовых частей в долину реки Шандухэ.

Туго натянутый брезент виллиса еле сдерживает бешеный натиск хинганского ливня. Вода пробивает брезент, в кузове стоит свой «микроклимат» — мелкий моросящий дождь. Щетки, словно маятник, ритмично расчищают стекла кабины, и каждый раз на глянцевой глади возникают все новые и новые кадры местности. Мы идем по дороге, забытой людьми и богдыханом. Выбоины, промоины, булыжник — все это создаёт такую тряску, что немудрено, как говорится, богу душу отдать. Шофер с трудом удерживает руль. В те моменты, когда дорога идет над обрывом, его напряжение невольно передается всем сидящим в машине. Время от времени мы останавливаемся и ждем, когда передовой отряд уничтожит вражеские заслоны. Боевые донесения пока что радуют: «С ходу взято село Шуйцюань…», «Жители села Падися разоружили местный гарнизон и полицейский участок…». А вот, наконец, и донесение о бое в Вайгоумыньцзе.

Этот город лежит на берегу реки Луаньхэ. Со всех сторон к нему подступают горы. Чтобы успешно его удерживать, необходимо вывести рубеж обороны на перевал и господствующие над долиной высоты. Но этого-то противник и не успел сделать. Головной 252-й кавалерийский полк подполковника И. Ф. Осадчука, пройдя теснину, частью сил двинулся вправо, в обход города с востока. Этими силами командовал храбрый и опытный офицер — заместитель командира полка майор Г. М. Литвиненко. Основной же состав полка стремительно атаковал вдоль дороги. Внезапность была такова, что бригада маньчжур, хотя и успела с ходу развернуться для боя, была смята и разгромлена. Лишь немногим удалось бежать на Ланцзагоу и на Годзятунь.

Уже темнело, когда мы подъехали к Вайгоумыньцзе. Мост здесь оказался сорванным. На берегу скопились машины с противотанковыми орудиями и кавалерийские подразделения и части. Саперы мужественно боролись со стихией, стягивая сваи, закрепляя их скобами.

По стремительному гладководью я понял, что хотя вода и прибыла, речка неглубокая и дно ее ровное. Но твердое ли оно? Я уже думал пустить для пробы машины, когда на берегу появилась многотысячная толпа китайцев с длинными толстыми веревками. Пять человек, держась за руки, потащили концы веревок на противоположный берег. Началась буксировка автомашин.

Дружно действовали советские солдаты и китайские крестьяне. А когда вся техника была переброшена на противоположный берег, китайцы, которые переплыли с веревочными канатами через реку, сели рядом с нашими солдатами на танк и вернулись.

— Дружба русско-китайских народов на колеснице победы! — остроумно заметил кто-то.

Здесь у Вайгоумыньцзе было получено донесение о том, что где-то в песках в районе Долоннора разведчики встретили помощника князя Дэ-вана. «Не он ли действовал под личиной Тимура-Дудэ?»— подумалось мне.

Беседовал с чиновником начальник политического отдела 6-й кавалерийской дивизии полковник С. Шарав. Двое цириков подвели к нему толстяка в китайской национальной одежде. При каждом движении его оплывшие жиром щеки колыхались, словно студень. Короткая верхняя губа обнажила рот, наполненный золотыми коронками. На безымянном пальце левой руки поблескивало большое и очень дорогое кольцо. Толстяк был напуган до невменяемости и все время твердил: «Помилуй бог, помилуй бог…».

— Ваша фамилия? — спросил начальник политотдела.

— Хорчинжав моя фамилия, Хорчинжав, — пролепетал толстяк.

— Где работали и какой пост занимали?

— Я служил помощником у князя Дэ-вана.

Полковник поинтересовался, почему столь высокая особа оказалась не у дел в то время, когда его единомышленники переживают роковые дни.

Господин Хорчинжав смиренно указал на свое тучное тело и вкрадчивым голосом произнес:

— Вот уже несколько месяцев я серьезно болен. Когда началось наступление советских войск… О, этот невиданной силы самум захлестнул все, что мы считали незыблемым: даже нашу веру в священную силу императора… — При этих словах толстяк благоговейно сложил ладони и предпринял отчаянную попытку согнуть спину, но смог лишь несколько оттопырить непомерной толщины зад… — Когда все это началось, я лечился воздухом в ставке гостеприимного князя Абагачжасака, недалеко от озера Арчаган-Нур.

Однако, судя по сведениям, которые Хорчинжав дал о составе группировки японо-маньчжурских войск и предполагаемых ее действиях, стало очевидным, что не так уж долго был он в отрыве от служебных дел.

Сведения Хорчинжава представляли в большей мере политическую, чем оперативную ценность. Он был действительно болен, и мы не стали больше его задерживать.

Наступила ночь. Среди непроглядной темноты слышался тяжкий стон и дикий рев разбушевавшейся стихии. Время от времени вспышки молний пронзали грозовые тучи и над горами прокатывались страшной силы громовые раскаты. На землю будто обрушилась неведомая, чудовищная сила. И мне стало понятнее чувство страха религиозных жителей Большого Хингана перед необузданной стихией природы.

В эту ночь даже «кадровые» диверсионные подразделения и группы, действовавшие в полосе нашего наступления, трусливо укрылись в населенных пунктах, чтобы переждать ужасы, обрушившиеся на горы. Японские и маньчжурские полки и бригады не решались покидать свои гарнизоны.

Лишь передовые части и соединения Конно-механизированной группы в мужественной борьбе с разбушевавшейся непогодой рвались вперед. Сильный передовой отряд 59-й кавалерийской дивизии с невероятными трудностями захватил перевал за деревней Даинцзы, дважды форсировал разбушевавшуюся реку и к пяти часам с ходу овладел в узком дефиле небольшим селом. Здесь отряд, которым командовал заместитель 30-го кавполка майор Р. Г. Кудаков, разгромил сильный маньчжурский гарнизон.

Мы проехали по единственной улице, протянувшейся вдоль берега Шандухэ, и двинулись строго на юг. Виллис надрывно урчал, тяжело продвигаясь через промоины, ямы и бурные потоки воды. Вскоре мы догнали отряд майора Кудакова. Жестом я пригласил его в свою автомашину, так как шум ливня никак нельзя было перекричать. А в машине, хоть и барабанили о брезент потоки воды, все же можно было услышать сидящего рядом.

— Ну что там у вас произошло на переправе? — громко спросил я.

— Ничего особенного, товарищ командующий, — улыбнулся Кудаков. — Встретились с одной из террористических банд, которые рыскают в наших тылах.