Исса Плиев - Конец Квантунской армии

Огромный сверхмощный пресс уже раздавил основные укрепленные районы Квантунской армии. Понимая, что сдерживать советские войска на просторах Маньчжурии невозможно, и, стремясь сохранить силы, чтобы удержать Ляодунский и Корейский полуострова, японское командование решило любой ценой выиграть время для проведения стратегической перегруппировки.

Вражеские войска продолжали активно сопротивляться. На ряде участков они осуществляли сильные контрудары и проводили перегруппировку, стремясь занять выгодные оперативные рубежи на линии Цзинь-Чжоу — Чанчунь — Гирин — Тумынь.

Советское командование разгадало нехитрый прием кабинета Судзуки. 16 августа Генеральный штаб Красной Армии опубликовал разъяснение о капитуляции Японии. В нем говорилось: «Капитуляцию вооруженных сил Японии можно считать только с того момента, когда японским императором будет дан приказ своим вооруженным силам прекратить боевые действия и сложить оружие и когда этот приказ будет практически выполняться». Исходя из этого, Советское Верховное Главнокомандование потребовало от войск продолжать решительно наращивать темпы наступления.

Выполняя требования Верховного Главнокомандующего, командующий Забайкальским фронтом, в свою очередь, приказал Конно-механизированной группе решительно увеличить темпы наступления и в самый короткий срок овладеть важными в оперативно-стратегическом отношении городами и рубежами, которые японцы могли использовать как опорные пункты и узлы сопротивления для перегруппировки своих войск.

Такими важными стратегическими пунктами для нас были города Жэхэ и Калган. Через них проходили важнейшие коммуникационные пути, главная железнодорожная магистраль и шоссейные дороги, соединяющие Квантунскую армию с Северным фронтом японской армии в Центральном Китае, то есть с ближайшей крупной группировкой, способной оказать влияние на ход боевых действий правого крыла Забайкальского фронта.

Боевое распоряжение командующего Забайкальским фронтом предписывало Конно-механизированной группе к исходу дня 20 августа занять Калган и Сюаньхуа, а главным силам конницы овладеть районами Фынина. Чанпина, Ниюня, Аньцзятуня, Жэхэ. Иначе говоря, нам предстояло за несколько суток преодолеть с боями около 300 километров в труднопроходимых Хинганах.

Совещание командного состава Конно-механизированной группы было коротким. Мы поздравили личный состав войск с выдающейся и славной победой на знойных полях Внутренней Монголии, с захватом городов Долоннора и Чжанбэя, которые являлись для нас «воротами» в собственно Китай.

Юмжагийн Цеденбал динамично и образно описал политическую атмосферу на театре военных действий, особенно во Внутренней Монголии и сообщил важную новость: 14 августа в Москве подписан договор о дружбе и союзе между СССР и Китаем. «Наш народ, — сказал товарищ Цеденбал, — с удовлетворением узнал о признании самостоятельности Монгольского государства со стороны нашего соседа — Китайской республики». Он особо подчеркнул, что это достигнуто благодаря героической борьбе и труду монгольского народа, благодаря его историческим успехам в строительстве новой жизни под руководством МНРП, при братской помощи великой советской страны. Он говорил о крови и героизме своих соотечественников, об их самоотверженном стремлении помочь китайскому народу разгромить войска оккупантов и завоевать свободу и независимость.

Мне не доставило особого удовольствия сделать разбор недостатков, допущенных в ходе операции в пустыне Гоби. Но вскрыть их, установить причины и определить пути устранения — значило уменьшить количество крови, укоротить путь к окончательной победе.

На совещании были поставлены боевые задачи соединениям войск Конно-механизированной группы на дальнейшее наступление.

На рассвете 16 августа передовые части двинулись вперед. По правому дорожному направлению между хребтами Иншань и Пукэлин выступила 59-я советская кавалерийская дивизия. За ней во втором эшелоне — 5-я и 7-я монгольские кавалерийские дивизии. По левому дорожному направлению — в первом эшелоне — 8-я монгольская кавдивизия, во втором — 6-я кавдивизия.

Перед выездом в передовые части я встретился с генералом Никифоровым, чтобы уточнить порядок управления войсками, их взаимодействие и боевое обеспечение. Начальник штаба доложил «о первых потерях от начавшегося дождя» и вновь предложил отложить начало наступления до окончания ливней.

— Мы должны подчиняться неблагоприятной обстановке в горах, — убеждал он. — Я имею сведения, что в районе Шуйцюаня произошли обвалы. Там уже действуют отряды обеспечения движения.

— Мы должны подчиняться не обстановке, а приказу командующего войсками фронта. Ведь природные условия в одинаковой мере воздействуют на обе борющиеся стороны, и операцию выиграет тот, кто лучше воспользуется конкретно сложившейся обстановкой, — отвечал я.

— В данном случае, в связи с бедствиями в горах, вольно или невольно, наступит оперативная пауза, — упорствовал он. — Лучше, если войска будут в это время находиться в благоприятных условиях и отдохнут.

— Ваше стремление сохранить силы войск и избежать потерь от бедствий в горах, в общем, верно, но делать это надо не за счет снижения темпов наступления, а за счет усиления боевого и инженерного обеспечения. На борьбу с завалами, обвалами, для восстановления мостов, кроме своих сил и средств, мы будем поднимать все население сел и городов. Словом, вперед!

Во время нашей беседы в палатку вошел генерал Цеденбал. Он сообщил, что маршал Чойбалсан вызывает его в столицу с докладом о положении дел в монгольских войсках и ходе наступления.

Мы тепло, по-братски, попрощались, и он выехал на аэродром.

Этот отъезд, как я узнал позже, был вызван тем, что маршал Чойбалсан решил оставить товарища Цеденбала «на хозяйстве», а самому выехать в войска. Важным обстоятельством было и то, что в ходе переговоров между Народным комиссаром иностранных дел СССР В. М. Молотовым и министром иностранных дел гоминдановского Китая Ван Шицзе о независимости Монгольской Народной республики, последний заявил, что китайское, правительство признает независимость МНР, если монгольский народ подтвердит это стремление всенародным голосованием. Нужно было готовить плебисцит.

Мы двигались долинами рек Шандухе, затем Луаньхэ, между хребтами Иншань и Пукэлин. Вода обрушивалась на нас и с неба и со склонов гор. Набухшие реки словно взбесились и могучим потоком сметали все на своем пути.

Большой опасности подвергались парковое, ремонтное и некоторые другие подразделения 14-го истребительного противотанкового полка, находившиеся в русле высохшей реки. Когда упали первые капли, никто не придал им значения. Но вскоре возникли бурные потоки, несшие с собой глыбы породы, тяжелые камни. Начались обвалы. Полк был поднят по тревоге. С трудом удалось вывести машины и пушки на более высокие и безопасные места. И все же течение подхватило и унесло легковую машину «амфибия» и другие, стоявшие в низине. Были потери и в других частях.