Филиппов Филиппов - Не померкнет никогда: повести и рассказы

Капустин из таких лесных вылазок часто приносил домой охапку причудливой формы корешков и веточек и садился делать своему сынишке Валерику старичка–лесовичка, Бабу Ягу, Буратино и разных смешных зверюшек. Мальчонка потом радуется, от восторга в ладоши хлопает — папа из леса сказку принес!

А еще они очень любили жизнь, а жить собирались долго и счастливо. Поэтому, видно, всегда слыли целеустремленны, уверены в себе и веселы. В компаниях слыли заводилами, любили петь хорошие русские песни, а уж если срывались в пляс, то плясали так, что пятки горели. Они даже внешне были чем–то похожи друг на друга: стройные, русоволосые, ясноглазые. Недаром товарищи по службе в шутку звали их «небесными близнецами». Было у обоих и еще одно увлечение, без которого жизнь летчика представить невозможно, — спорт. Но Юрий Николаевич, склонный к размышлениям и анализу, любил шахматы. А Борис Владиславович всегда следовал немудреному совету своего прославленного деда, бывшего земского врача, а позже заслуженного врача РСФСР, кавалера ордена Ленина, Александра Федосеевича Капустина: «В здоровом теле — здоровый дух, — подняв палец, назидательно говаривал тот. — А в движении, внук мой Борька, — жизнь. Так что не ленись — шевелись».

И смышленый внук не ленился, знал, что без крепкого здоровья не быть ему военным. А мечта непременно стать офицером Советской Армии не давала покоя с раннего детства. Вот только долго не мог Борис решить, кем быть: моряком или летчиком. Хотя точно знал, что пойдет служить туда, где есть техника. Поэтому после седьмого класса поступил он в Ростовский индустриальный техникум, а когда пришло время явиться на призывной пункт военкомата, уже решил точно: если пройдет медкомиссию, будет проситься только в авиацию. Но ему вдруг и самому предложили Кировобадское военное авиационное училище летчиков имени Хользунова. Значит, не зря нажимал он на спорт, не зря закалялся, не зря воспитывал в себе мужество и выдержку, занимаясь автоспортом. И потом, когда он уже сам поднимал в заоблачные выси стремительные крылатые машины, когда стал летчиком первого класса, спорт остался для него верным помощником в достижении вершин воинского мастерства.

А крылья мечты уже уносили его выше того потолка, которого мог достичь он на своей крылатой машине. Он теперь мечтал о звездах.

О космосе говорили тогда много: всему миру были уже известны имена первой десятки советских космонавтов, а Алексей Леонов видел землю из открытого космоса.

Правда, об этой своей мечте Капустин пока никому из товарищей не говорил, но жене своей, Галине, однажды открылся, что носит в душе тайную надежду: может, и в их части когда–нибудь будет отбор в группу космонавтов, и, чтоб в этот ответственный момент не подвело здоровье, он к обычной своей спортивной нагрузке прибавил еще и зимнее плавание, став скоро одним из самых заядлых моржей в части.

Янов и Капустин жили рядом, и как–то уж заведено было, что перед тем, как идти на аэродром, Янов заходил к Капустину, а потом по узкой тропке через березовый лесок они шли на свою «работу».

Так было и в этот день. Но с утра повисли над городом хмурые тучи, вылет несколько раз откладывался, и лишь после обеда позвонили наконец с аэродрома, предупредив, что часа через полтора надо быть готовыми к вылету. А минут десять спустя к Капустину зашел Янов. Борис Владиславович, что–то мастеривший своему сынишке–первокласснику Валерке, тут же все отложил в сторону, быстро собрался. Надев фуражку, он по привычке еще раз взглянул на себя в зеркало и увидел сзади сына. Валерка стоял, прижавшись щекой к дверной ручке, и грустно смотрел на отца:

— Пап, не лети сегодня, а? Пошли в лес, я там цветочки видел. Маме нарвем.

Борис Владиславович поднял сына на руки, заглянул ему в глаза:

— Нет, сын. Не лететь я не могу. Служба такая, приказ. Вот когда вырастешь и будешь военным, поймешь. — Давай, сынок, договоримся так: ты сейчас делай уроки, а мы с дядей Юрой быстренько выполним наше важное боевое задание, а потом пойдем с тобой гулять. Честное слово. Согласен?

— Согласен, — повеселел Валерка. — Только ты недолго, я буду ждать!

Они пришли на аэродром как обычно, раньше положенного времени, поздоровались с друзьями, обменялись домашними новостями, пошутили, посмеялись и, хотя интересных полетов в тот день как будто не ожидалось, пошли переодеваться в свои летные костюмы: командиру и штурману не терпелось побыстрей сесть в кабину самолета, чтобы скорей подняться выше этих серых туч, к ласковой синеве неба, к солнцу.

Только в 15.30 Капустин услышал в своих наушниках голос диспетчера: «Взлет разрешаю!»

Крылатая машина легко пробежала по бетонной ленте взлетной полосы и, мягко оторвавшись от земли, быстро набирая высоту, устремилась вверх. Следом за ней поднялся в воздух еще один самолет. Задача у летчиков в тот день была проста и обыденна — перегнать два самолета с одного аэродрома на другой.

Проколов серую пелену тумана, стремительные машины вскоре поднялись над клубящейся пеной облаков, и сразу же в глаза летчикам ударило яркое весеннее солнце. Хотя в кабине нельзя было почувствовать нежного тепла его лучей, Капустин по привычке подставил им лицо, на секунду закрыв глаза.

Ему вдруг вспомнилось детство: будто стоит он посреди огромного–преогромного желтого поля, солнце поднялось над горами, тепло, а пшеница стоит вокруг него такая высокая, что ему и рукой не дотянуться до тяжелого колоса. Он смотрит вверх, прикрывая ладошкой глаза от солнца, и в круглую «полынью», обрамленную усатыми колосьями, видит голубое небо, а в нем, широко раскинув крылья, парит большая птица. Он смотрит на нее с завистью — вот бы и ему такие крылья, он поднялся бы тогда еще выше и смог бы увидеть, что там, за этим бесконечным пшеничным морем…

Капитан Капустин улыбнулся: «Что это вдруг родина о себе напомнила? Надо бы как–то выбрать время да съездить на Кубань, погостить у няни. Как она там, добрая старушка Наталья Герасимовна Плахова? Узнает ли теперь его? Столько уж лет прошло…»

Борис Владиславович родился в 1931 году на Кубани, в Отрадненском районе, в совхозе № 28 Урупской зоотехнической станции, которая сейчас носит название госплемзавод «Урупский». А у истоков организации завода стоял его отец Владислав Александрович Капустин, крупный специалист в области сельского хозяйства, профессор, кавалер орденов Ленина и Трудового Красного Знамени.

Там и сейчас хорошо помнят Капустиных, а дружине местной школы было присвоено имя Бориса Владиславовича. Но это произойдет много позже.

А пока… Полет проходил нормально. Набрав высоту, самолеты выровнялись, взяли заданный курс. Лету до места посадки было не более получаса. Руки капитана Капустина расслабленно лежали на штурвале, а сам он изредка поглядывал на приборы, отмечая, сколько минут осталось до посадки. И вдруг резкий толчок бросил тела летчиков вперед, ремни парашюта врезались в плечи, отяжелела голова. Самолет ведущего пары внезапно клюнул вниз носом, и огромная скорость мгновенно разбила строй машин.