Дэвид Финкель - Хорошие солдаты

На месте, как будто никуда не уходила.

— Можешь меня поцеловать? — спросила она. — Можешь меня поцеловать?

Она наклонилась, поднесла маску к его губам.

— Я люблю тебя, золотой мой, — сказала она и затем выпрямилась, почувствовав: что-то не так. Но что? Что это может быть? — Тебе холодно? — догадалась она.

Он посмотрел на нее.

— Тебе холодно?

Он шевельнул губами, еле заметно. Показалось — силился ответить. Она поднесла ухо к его рту.

Крупица надежды:

— Да, — сказал он.

20 июня Козларич вновь был в эфире радиостанции «МИР 106 FM».

— Сэр, высказывают мнение, что с безопасностью дело плохо и становится все хуже. Какой путь вы видите к большей безопасности? — спросил его по-арабски Мухаммед, которого на самом деле звали иначе, а на английский перевел вопрос Иззи, которого тоже в действительности звали по-другому, заменивший Марка, арестованного и посаженного в тюрьму за вымогательство денег у других иракцев, работавших на ПОБ и поголовно носивших фальшивые имена.

— Очень хороший вопрос, Мухаммед, — сказал Козларич. — На сегодняшний день я, однако, не согласился бы с тем, что с безопасностью иракских граждан становится хуже, если говорить конкретно о Девятом Нисана. Я утверждаю это потому, что количество похищений людей и убийств было минимально.

А вот безопасность коалиционных сил действительно становится проблемой. Боевики в Девятом Нисана кусают руку, которая стремится помогать иракским силам безопасности, стремится восстанавливать или создавать элементарные городские службы. Всем должно быть уже известно, что в Ираке негосударственные вооруженные формирования незаконны и подлежат искоренению. Когда, скажите мне, когда в последний раз боевики сделали что-нибудь полезное для вас или ваших соседей? Оказывали ли они лично вам какие-нибудь услуги? В последнее время боевики не раз открывали по вашему району минометный и ракетный огонь, взрывали самодельные взрывные устройства. Из-за этого ни в чем не повинные женщины и дети гибли и получали увечья. Почему граждане Ирака это терпят? Это должно прекратиться как можно скорее, время на исходе.

— Сэр, расскажите, пожалуйста, что-нибудь об операциях, которые вы осуществили недавно, после вашего предыдущего выступления.

— Непременно. С тех пор как я последний раз выступал в этой студии, а это было, Мухаммед, примерно пять-шесть недель назад, мы сотни раз патрулировали район совместно с нашими братьями из иракских сил безопасности. В ходе этого патрулирования было задержано более пятидесяти боевиков и преступников. В отношении каждого из этих задержанных мы имеем очень серьезные улики, говорящие о том, что они наносили вред гражданам Ирака, иракским силам безопасности или коалиционным силам безопасности. Все они будут теперь иметь дело с иракскими органами следствия и суда.

Кроме того, мы нашли склады боеприпасов в Камалии и Федалии.

И теперь, когда эти преступники арестованы и склады ликвидированы, Девятое Нисана будет более безопасным местом проживания для ваших детей и для детей ваших детей.

25 июня рядовой первого класса Андре Крейг стал в батальоне четвертым погибшим. СФЗ оторвал ему правую руку, сломал челюсть, выбил зубы, растерзал лицо, и его ударило головой о металлическую турель. В составе своего взвода он ехал с КАП Камалия на ПОБ Рустамия на двухдневный отдых, что стало стандартной практикой для всех КАП. Примерно неделю солдаты прожили в тяжелых условиях — плохая еда, яма вместо уборной, патрулирование в пятидесятиградусную жару, — и им не терпелось принять душ, нормально поесть, выспаться, подышать кондиционированным воздухом.

Надо было только проделать путь от КАП до ПОБ.

«Ненавижу это место, — дал себе волю Каммингз в записке, которую написал позднее в тот день. — Ненавижу, как тут пахнет, как тут все выглядит, как эти люди плюют на свободу, как они готовы убивать друг друга ни за что».

Козларич тоже кое-что написал — для очередной поминальной речи.

«Мысль, что в каждого из нас уже выпущена пуля и когда она попадет в цель — это лишь вопрос времени, одним приносит успокоение, других ужасает», — писал он. Ему хотелось, чтобы слушатели поняли это не буквально, а символически — в том смысле, что всякому, кто родился, суждено умереть, как суждено было несчастному Крейгу, чья «отвага перед лицом опасности, добросовестное отношение к порученному делу, верность товарищам были видны ежедневно вплоть до того утра в понедельник 25 июня 2007 года, когда в багдадском пригороде Риассе предназначенная ему пуля попала в цель и он перешел из нашего мира в мир иной».

Он был горд тем, что написал, но, когда он произнес это вслух на поминальной службе по Крейгу в доме молитвы, полном солдат, чьи нервы были почти на пределе, у многих мурашки поползли по коже.

Пуля уже выпущена.

Вопрос времени.

27 июня Козларич снова был в радиостудии «МИР 106 FM».

— Мне лично кажется нелогичным вот что, — сказал он Иззи, Мухаммеду и всем, кто слушал в этот момент радио, а не шнырял среди мусорных куч, устанавливая взрывные устройства.

— На восточном берегу реки практически все, подавляющее большинство — шииты.

Джаиш-аль-Махди — шиитское вооруженное формирование.

Коалиционные силы на этой стороне реки помогают всем гражданам Ирака, но большинство здесь составляют шииты.

Так почему, спрашивается, боевики-шииты воюют против коалиционных сил, которые стараются помочь шиитскому населению?

28 июня в 6.50 утра еще один СФЗ поразил еще одну колонну с солдатами — они ехали со своего КАП на отдых в Рустамию, и после того, как по рации пришли сообщения, что рядовой первого класса Майкл Данн потерял руку, а сержант Уильям Кроу руку и ногу, после того, как Рикки Тейлор связался со штабом и сказал: «Плохо дело. Я слышу отсюда, как они кричат», Каммингз отправился в медпункт и явился туда чуть позже того момента, когда из вертолета вынесли эвакуированного Данна.

— Вхожу, на ближнем столе справа вижу — Данн лежит, и кровь в трубку дренажную еще течет, — рассказывал потом Каммингз. — Что я запомнил — это кровь, и запомнил еще, как много людей там было. Там лента протянута, дальше нельзя заходить, и все стояли за этой лентой. А на последнем столе был сержант Кроу, и, когда я подошел, один медик сказал: «Так, сердечно-легочную опять», и ему начали делать сердечно-легочную реанимацию, а я стал смотреть, чтобы понять положение дел, очень с ним плохо или не очень, он был весь серый, так что ясно было: ничего хорошего. Смотрю и вижу, от ноги у него осталась половина бедра. И кость была видна, и мясо, все порвано, висело клочьями. На руке был жгут, ее плохо было видно. Но я знал, что она вся изуродована. Медики ее прикрыли, там был, я увидел, док Брок; док Де Ла Гарса, его Эл зовут, тоже был там; один из наших санитаров делал мешком искусственное дыхание, другой массировал грудь.