Лидия Кобзарь-Шалдуга - Альбом моей памяти. Родословная семьи

* * *

Довольно обширную домашнюю библиотеку в несколько шкафов книг классической литературы, по музыке и живописи, а также альбомов разных художников я собирала в студенческие годы в Полтаве и во время работы учителем в Ялте. Хорошие книги в СССР были большим дефицитом, купить их, впрочем, как и все иные товары, можно было только «по блату», то есть по знакомству с продавцами или отстояв в давке огромную очередь. Книга считалась лучшим подарком ко дню рожденья или при успешном окончании учёбы.

Ещё в первый год учительства в Алупке я по случаю купила две яркие детские книжечки про Карлсона – для своих будущих детей. Они пропутешествовали с нами по всей стране: из Алупки в Североморск, оттуда – на Урал в Златоуст, потом в украинское село Андреевку. Нашим детям Аленке и Косте мы с мужем всегда читали перед сном книги – с продолжением на следующий вечер. Но никогда насильно не принуждали читать. Наверное, поэтому, они тоже стали увлечёнными книгочеями, постоянно ходили в библиотеку.

Мы всегда покупали не только книги, но и диафильмы, и много пластинок – эстрадные, детские и классику, ещё выписывали кроме газет десятка полтора журналов. Среди них детские: «Малятко» из Киева, «Барвинок» и «Пионер» или «Костёр», «Юный натуралист», а также «Вокруг света», «Семья и школа», «Наука и жизнь», «Физкультура и спорт». Несколько толстых литературных: «Новый мир», «Наш современник», «Москва», «Иностранная литература». Сейчас сама вспоминаю и удивляюсь: как много мы все тогда читали! Любимые книги у мужа Анатолия – Александр Дюма и Джек Лондон, у сына-школьника Кости – «Незнайка» и «Волшебник Изумрудного города», повести Вл. Крапивина, а у меня – Лев Толстой, Леся Украинка и сказки Андерсена, особенно его «Русалочка», ещё – Экзюпери и Бунин… А в конце 80-х хлынул поток ранее запрещённых авторов, мы глотали их книги и не могли насытиться!

Когда сын Костя учился в первом классе, мы стали делать домашний рукописный журнал «Улей».В первом номере были рисунки Лены, Кости, его друга Глеба, статья «Как праздновали Новый год», послепраздничная анкета, загадки и стишки, придуманные Костей и его другом Сашей, рассказы о том, как папа приобщает к физкультуре сына, семейный юмор, о погоде, о прочитанных книгах.

За семь лет у нас вышло двадцать три номера журнала «Улей»: хроника семейной жизни, стихи, рисунки, сказки детей и их друзей. В рубрике «Наша родословная» – обо всех наших дедушках и бабушках, родословная схема, странички из школьных сочинений, письма родных и друзей, вырезки из городских и украинских газет, юмор. О нашем журнале узнали и в Киеве, журнал «Малятко» прислал нам в подарок книжечку известной детской писательницы Оксаны Иваненко с её автографом. В Свердловске журнал «Голос» напечатал о нем статью. Подробней о нем я написала в книге о детстве Кости «Мой сын. Дневник матери».

Уже не помню, как я познакомилась со своей первой подружкой Светланой Шестопаловой, жившей от нас через пять хат, возле бабы Мани. Наверное, когда с бабушкой Неонилой ходила к её подруге бабе Мане, а может быть, в яслях. Света на год младше меня, но мы всегда до третьего класса были неразлучны и дома, и в яслях. Её мама умерла, когда дочке было всего два года. Моя мама её жалела и всегда приглашала к нам. Света и сейчас считает её образцом матери, до сих пор вспоминает её пирожки с протёртой сахарной свёклой и пареным тёрном. Мама показывала нам разные детские игры, давала разные лоскутки для кукол, учила держать иголку. Зимой мы целыми днями играли у нас на просторной печи. На той печи мы никогда не знали простуд и болезней.

Летом я ходила к Светлане нечасто, потому что панически боялась братьев Пустоваровых, моих ровесников Петра и Володьку. С замиранием сердца старалась бегом проскочить, прошмыгнуть мимо их двора. Они это видели и нарочно выбегали за мной – ухватить сзади за косички, это было как в кошмарном сне!

В доме Светы я запомнила на стене несколько картин-иллюстраций художников. На одной – Лиса перед медвежатами надкусывает кусок сыра. Другая – «В городском сквере» детишки в весенних ручьях пускают кораблики. За рамками были яркие германские открытки, отец Светы присылал их, когда после войны служил в Германии. Мне нравилась у них во дворе раскидистая яблоня, от её сочных яблок у нас губы и щёки становились коричневыми. А вокруг яблони красовался роскошный цветник с петуниями.

Отец Светы, дядько Пилип-Филипп, красивый мужчина: высокий, статный, немногословный, с надменным выражением лица. Дочь очень похожа на него тонкими чертами и стройным станом. Он после смерти первой жены Майи, матери Светы, женился на улыбчивой девушке Надежде из соседнего села, но до конца жизни ходил на другой конец своего села к любовнице Наталье, у которой рос его сын Володька – ровесник Светы.

В воскресенье летом мы иногда вдвоем ходили в Рогозянку в гости к её второй бабушке Ольге и деду Илье Савченко, которая угощала нас необыкновенно вкусными пирожками с капустой. Их хата вся цвела в рушниках и вышивках двух взрослых дочерей на выданье – Дуни и Нины.

С подружкой Светой и её сестренкой

Тогда, в середине ХХ века, в нашем селе, как и по всей Украине, в каждой сельской хате было светло и радостно: стены внутри и снаружи побелены, во дворе – подметено. Каждую субботу печь и плиту подбеливали, а глиняный пол-доливку протирали водой, по периметру подводили сажей и посыпав жёлтым песком, узорчато подметали гусиным крылышком. А летом посыпали свежей травой пижмы, чабреца или полыни.

Возле каждой хаты от улицы палисадник, огороженный тыном из лозы, – в нем кусты сирени и роз заглядывают в окна. В палисаднике и огороде много цветов: мальвы и чернобривцы, настурция и ночная фиалка, астры, георгины, пионы. Ниже двора – садок, потом огород, где-то по меже кусты калины, хмеля, бузины, тёрна, за огородом – луг и речка. В Рогозянке речка заболоченная, заросшая камышами и рогозой. Хозяева напротив своего огорода делали между камышей копанку с мостками-кладками, куда летом ходили купаться и полоскать бельё.

Летом, когда в колхозе много полевых работ, мы со Светой ходили в ясли. Там некоторое время, после рождения моих братьев-близнецов работала моя мама. Запомнила я молоденькую, красивую и весёлую воспитательницу, которую звали няня-Люба, малышня её обожала. Она пела нам песни и читала стихи, водила на экскурсию в посадку на горе, откуда видно было всё наше село в долине вдоль речки. Недалеко от яслей, за деревянным мостом, под горой однажды раскинулся цыганский табор, нас в яслях тогда пугали этими цыганами, которые якобы воруют детей. Нам же было и боязно, и очень любопытно поглядеть хотя бы издали на этот табор.