Евгений Беляков - В лабиринтах памяти. Студент – это состояние души!

Студентами не рождаются – студентами становятся. Но прежде чем получить это, поистине легендарное звание, нам предстояло побывать абитуриентами. Сразу по приезду мы с Вовочкой подали документы в приемную комиссию и поселились в практически пустовавшее общежитие №3 – летом населявшие его студенты находились либо в стройотрядах, либо на каникулах. Жилище с нами разделяли земляк из Прохладного, поступавший на соседний факультет и парень из Краснодара. Время от времени в нашу комнату вваливались студенты-старшекурсники и проводили «курс молодого бойца», бесчисленными байками о прелестях студенческой жизни еще больше разжигая к ней интерес.

Теперь мы становились не абы кем, вчерашними выпускниками провинциальной школы, а абитуриентами и нам предстояло пройти обучение на так называемых подготовительных курсах, что, по мнению преподавателей, входящих в состав приемной комиссии, значительно повышало шансы поступления. Походив несколько дней на занятия, я убедился, что напрасно убиваю время.

В школе мы с Вовочкой занимались по математике и физике фактически по специальной программе. Нас регулярно вывозили защищать ее честь по всем олимпиадам, а чтобы мы могли отстоять ее достойным образом, программа нашего с ним обучения выходила далеко за пределы общеобразовательной. Даже контрольные работы в классе проводились по четырем вариантам: два для нас с Вовой и два для всех остальных. Кроме того на протяжении года я проходил заочное обучение на подготовительных курсах одного из сибирских институтов, да и подготовка к выпускным школьным экзаменам оказывалась не за горами.

Когда преподаватель начинал писать на доске условие задачи, я уже знал ее ответ. Прозевав в аудитории несколько дней среди абитуриентов уже отслуживших в Советской Армии и за два-три года успевших изрядно подзабыть школьную программу, жадно впитывающих каждый бит даваемой им информации, я засобирался и, пообещав вернуться к первому экзамену, отправился домой отдыхать.

Первые три экзамена сдал легко, практически не напрягаясь: устные математику и физику на «отлично», а письменную математику на «хорошо». Последнее обстоятельство меня несколько насторожило. Оказывается, в институте никого не волновали мои школьные заслуги и, если там я почивал на лаврах и мне прощались любые мелкие оплошности, то здесь я легко на них потерял один балл. И кто? Я! Победитель многих олимпиад!

Это немного отрезвляло и заставляло насторожиться перед последним экзаменом – русским и литературой письменно. Тем более наш казак из Краснодара уже «зацепил» «банан» по одному из предметов, и просто ожидал осенних экзаменов, чтобы поступать на заочное отделение. Он днями напролет валялся на своей кровати и перебирал пальцами струны гитары, бессмертными аккордами ледзеппелиновского «Stairway to heaven», призывая нас не расслабляться.

Хотя и без его обращений к классике я понимал, что этот экзамен может оказаться как билетом в счастливую студенческую жизнь, так и путевкой в Советскую Армию. Тем более что если с литературой у меня все «прокатывало», в школе я много читал и Достоевского впервые взял в руки задолго до школьной программы, то о русском языке такого не скажешь. Хромала грамматика, а подчерку мог позавидовать любой шифровальщик.

С появлением компьютеров этот мой недостаток нивелировался. Это сейчас всезнающий Word укажет на промахи и вовремя подчеркнет ошибки, но тогда персоналок не существовало, и следить при письме приходилось как за правописанием, так и за грамматикой. Кстати о персоналках, год семьдесят пятый оказался судьбоносным в истории научно-технического прогресса, в частности персональных компьютеров. Именно в этом году Билла Гейтса выгнали из Гарвардского университета, но к счастью его не «клинило» на высшем образовании. В общем, последний экзамен представлял для меня серьезную проблему.

Поэтому, когда за день до судьбоносного испытания подвернулась шабашка, всем личным составом комнаты, не задумываясь, мы предпочли томительному напряженному ожиданию приближающегося испытания, здоровый, высокооплачиваемый труд – вчетвером разгрузив вагон со спиртным, прибывший из братской, в те времена, Грузии. Вагон оказался загруженным винами и коньяком, как, впоследствии, оказалось неважных вкусовых качеств. Правда, обладали эти напитки одним неоспоримым достоинством – для нас они оказались бесплатными, а на халяву, как говорится, и уксус сладок.

Я впервые видел, чтобы бутылки со спиртным транспортировались безо всякой тары прямо на полу вагона, сложенные в эдакие поленницы, высотой около метра. Наша задача заключалась в том, чтобы складывать бутылки в пустые ящики, а их, в свою очередь, грузить на машины. При этом норматив составлял бой одной бутылки на ящик тары, об этом нам поведал экспедитор (представляю какие доходы, он имел с каждого вагона), но мы работали без боя. Словом помимо денег мы принесли с этой шабашки полтора-два десятка бутылок коньяка и вин.

Русский и литературу я все-таки закатал на трояк и, набрав, на один балл больше проходного успокоился в ожидании собеседования. Вместе со мной проскочили и мои земляки. Каждый вечер трофеями, принесенными с шабашки, мы отмечали наш триумф, одновременно оказывая моральную поддержку доморощенному Пэйджу. Не случайно полная грусти и печали, «Лестница на небеса», иногда начинала обретать маршевую твердость.

Мы точно знали и дату собеседования и день триумфального возвращения на Родину, поэтому за сутки до столь важного события и одновременно момента отъезда нам предстояла нелегкая задача опустошить «винные погреба».

Замечательное время – молодость. Энергетика созидательных сил настолько высока, что не существовало задач, которые не оказались бы по плечу. Справились мы и с погребами. На следующий день, с трудом перемещаясь во времени и пространстве, мы прошли собеседование: каждый в спарринге с представителем приемной комиссии. Члены комиссии и сами когда-то прошли школу студенчества, потому относились к нашему состоянию с пониманием и мужской солидарностью.

Вечером «новоиспеченные» студенты отправились на Родину. Уезжали для того, чтобы через три недели вернуться. Вернуться в новую жизнь!

Точнее было бы назвать эту главу – картошка. Почему именно картошка? Вообще советского человека с этой уроженкой Америки, завезенной к нам Петром Великим, связывало очень многое. Сравнительно недорогая, неприхотливая культура покорила огромные просторы Страны Советов, быстро прижившись в качестве национального кушанья на столах большинства полуголодных строителей Коммунизма.