Евгений Беляков - В лабиринтах памяти. Студент – это состояние души!

Недели через две арбузы закончились. К тому времени мне казалось, что я наелся их на всю оставшуюся жизнь. Помимо утреннего ритуального поедания арбуза, мы ели их в течение целого дня. Арбузы бились во время погрузки, и все это приводило к тому, что спелая серединка сама просилась в рот. Руки, черные от сладкого сока и пыли, прилипали, к чему не притронешься, а найти недозрелый арбуз, чтобы соком его кисловатой мякоти помыть руки, считалось большой удачей.

Однажды Сережа Стоян по прозвищу Доцент, крупный полноватый парень, с ужасом наблюдая, как заканчивается последний гектар с арбузами, тащил в руках с поля до самого общежития (километра четыре) богатырских размеров арбуз весом килограммов пятнадцать-восемнадцать. Мы спрашивали, зачем это ему, неужели не наелся? Но Доцент бурчал в ответ, что съест его дома, когда арбузы на поле закончатся и, к своему огромному сожалению, а нашему безудержному восторгу, споткнувшись о порог, разбил его практически дома. Теперь они закончились. Но в совхозе еще оставались неубранными поля тыквы.

Тыкву убирать не многим сложнее, чем арбуз. Конечно же, у нее толще «хвостик», больше вес и не всегда она круглая, зато и не такая ломкая как ее зеленый собрат. Еще один недостаток, однако, в нашей ситуации самый главный, ее невозможно есть в сыром виде. Поэтому на тыкву мы вышли с меньшим энтузиазмом, но что поделаешь – деваться некуда.

Несколько дней мы работали в прежнем (арбузном) режиме, затем, видимо ближайшие города быстро насытились тыквой, машины стали появляться реже, пока не исчезли вовсе. Некоторое время приезжал трактор «Беларусь», водитель оставлял его на поле и уходил. Пока машина находилась в нашем распоряжении, мы по очереди развлекались вождением, постепенно загружая тележку крупными плодами.

Через пару дней у руководства возникло два вопроса: «Куда девать тыкву и чем занять студентов, т.е. нас». А так как эти вопросы тесно коррелировали друг с другом, приняли волевое решение собирать бахчевые в бурты – огромные кучи, в которых урожай хотя и подвергался естественной убыли (гниению), тем не менее, считался убранным и локализованным.

На вопрос: «Кто на буртовку?» – вызвалось трое добровольцев.

На неизведанный фронт работ меня подтолкнула интуиция. Компанию мне составил Вова Суторма, а третьим вызвался Коля Заборин, парень из Гантиади (нынешняя Абхазия) обладавший веселым характером и непомерно большим носом. Хотя он и называл себя русским, но нос красноречиво доказывал, что над его генами трудились сотни поколений лиц кавказской национальности. Нас отвезли на пустырь, отведенный под нужды буртостроения, и объяснили, как их строить.

Новая работа не удивляла своей премудростью. Трактор привозил тележку тыквы и вываливал ее на землю, а нам требовалось следить, чтобы куча выглядела гармонично, т.е. единым целым с высыпанным ранее и, при необходимости ее формовать. Но так как при формовке количество «боя» тыквы значительно увеличивалось, мы старались минимизировать количество контактов с бахчевой культурой.

Понимая, что в отличие от остальной группы, оказались на постоянном месте, мы пришли к мысли о необходимости обустроить свой быт. На краю площадки размещался огромный стог соломы, единогласно определенный нами как база. Невдалеке Заборин нашел небольшое поле с арбузами и дыней. Точнее находку стоит назвать большой грядкой, тем не менее, без промедлений мы подготовили запас из этих плодов, зарыв в солому у подножья стога, тем самым обеспечив себя прохладным сочным деликатесом на длительное время. Последующие дни обозначились для нас настоящим курортом.

Сейчас будет перенос в будущее. Речь пойдет о Заборине. Только что, написав предыдущие строки, зашел в интернет, посмотреть, что нового и на сайте vkontakte.ru читаю строки: «Заборин Николай просит вас перезвонить ему, номер 9ХХ-ХХХ-ХХ-Х2». Их написала дочь Коли. Я позвонил – оказался действительно он. Вот и сигнал из прошлого. Три десятка лет ни одного контакта! Оставляю эту ремарку на твой суд читатель, подобное у меня в жизни иногда происходит.

Итак, позавтракав в столовой, мы отправлялись на базу, где удобно устраивались после завтрака подремать. Первый трактор появлялся нескоро. Сначала нашим однокурсникам предстояло надергать тыквы и загрузить, а потом ему следовало еще добраться до места буртовки. Словом после сытного завтрака мы успевали подремать в стогу, а проснувшись, прижаренными поднявшимся солнцем, освежить дыхание холодным арбузом или дынькой, выкопанным из закромов.

Завидев трактор издалека, первое время при его приближении мы начинали имитировать деятельность по буртовке, но спустя некоторое время, убедившись, что никто из однокурсников не посягает на наш объект, успокоились. На всякий случай приходилось говорить остальным, что их много, а нас только трое, на одно и то же количество тыквы.

Пару дней спустя мы уже по очереди спускались со стога при приближении трактора и показывали трактористу, куда вываливать тыкву. А еще через несколько дней все руководство процессом осуществляли прямо из «офиса». В промежутке между разгрузками мы играли в карты, наслаждались арбузами и дынями из соломенных закромов и рассуждали на различные темы. Коля рассказывал о море, а Вова Суторма сетовал, что неплохо, если бы сейчас в нашем «офисе» оказалось три девчонки, во всяком случае, работать стало б веселей.

Не знаю, Вове ли принадлежало авторство этих бессмертных строк или только цитировал, но рифма эта не покидала его уста в те благостные минуты и часы.

Вообще Вова позиционировал себя, как человек бывалый на любовном фронте, да и все мы вполне уверенно вели себя в разговорах о противоположном поле, хотя подсознательно каждый понимал, что это пустое бахвальство.

Время от времени приходилось спускаться на землю, для того чтобы справить нужду или убрать обломки тыкв, попавших при разгрузке под колеса трактора. Так неспешно, не перетруждая себя, мы доработали до конца смены в совхозе «Прогресс».

Глядя на современную молодежь, никак не удается провести параллели с нашими современниками тех лет. Думаю, и мы для них выглядим загадкой, реликтовыми существами, динозаврами, не до конца вымершими мамонтами. Стерты все грани между сексом и любовью и в этом нет ничего удивительного. Молодые рано вступают в половые отношения, и причиной этому является раннее половое развитие, а может быть и наоборот – невежество, во всяком случае – это следствие чрезмерной рекламы секса. Рекламы отовсюду: телевизионные и киноэкраны, газеты и журналы – представители «желтой» прессы, интернет и места молодежных тусовок. Кроме того, исследовательский интерес к этому вопросу зачастую подогревается химическими катализаторами: алкоголем, наркотиками.