Евгений Беляков - В лабиринтах памяти. Студент – это состояние души!

Второй меня лишили таким же обманным путем через полгода. Сначала хирург тихой сапой пробрался ко мне в рот, под предлогом что-то там посмотреть, а когда, совершив фатальную ошибку, я зажмурился, он нанес мне коварный укол, местной анестезии прямо в область обреченной гланды. Спустя пару минут он надменно заявил мне, что гланда моя распухает и, если я не предоставлю возможности ее удалить, то умру от удушья. Деревенеющая от укола полость рта, красноречиво вторила его обещаниям. Что оставалось делать, я открыл рот и зажмурил глаза: во рту посолонело от крови и слез – таким оказался вкус обиды….

Вообще в детстве мне часто приходилось сталкиваться с обманом. Ежедневно из радио лилась ложь. Я не вдавался в подробности самих новостей, они меня не интересовали, но каждый день, при фразе диктора «последние новости», я наивно полагал, что слышу эту передачу последний раз. И каково оказывалось мое чувство разочарования, когда эти два слова повторялась на следующий день снова и снова.

Со старшим братом

Кроме отца, мужчину в моем хилом тельце воспитывал и старший брат. Он перепробовал, казалось, все виды спорта, а когда очередной выбор пал на бокс, Сергей принес домой две пары перчаток. Разница в возрасте (ему четырнадцать – мне восемь), нам помехой не казалась. Брат привязывал мне на руки перчатки, ставил перед диваном, чтобы не больно получалось падать, и мы занимались боксом. К моей великой радости, продолжалось это не долго. Стремительно развивая спортивную карьеру, однажды он оказался битым на ринге каких-то соревнований. На этом пристрастие к спортивному мордобою оставило брата в покое, а я расстался с перспективной ролью боксерской груши.

Правда на этом его интерес к моему спортивному развитию не иссяк и на одной из школьных перемен брат устроил мне смотрины с будущим тренером по баскетболу. Таким образом, перед уходом в армию, ему удалось пристроить меня в этот «лошадиный» вид спорта – что называется «чтоб жизнь медом не казалась». Отрабатывая чувства братского долга, я несколько месяцев регулярно посещал изнурительные тренировки, пока не вывихнул в борьбе с одноклассником руку. Это предоставило мне формальный повод расстаться с баскетболом.

Оказавшись в очередном отпуске на Родине, брат попытался реабилитировать меня в самом гармоничном на его взгляд виде спорта. Мне пришлось еще несколько месяцев доказывать себе что дух и тело могут найти компромисс только в тяжких испытаниях, пока посланная «небесами» очередная болячка не освободила меня от обязательств перед ним. На этот раз я расстался с большим спортом навсегда!

Все-таки наше детство, в отличие от нынешнего подрастающего поколения, трудно обвинить в недостатке духовности. В те далекие годы мы играли в основном в войну, от которой нас отделяли всего лишь два десятка лет. Еще жили среди нас ее свидетели, с экранов смотрели зачастую невымышленные герои и мы росли в атмосфере высокопатриотических идей.

Я предпочитал роль партизана – положительные герои всегда в чести. И сейчас, спустя почти полвека, перед глазами всплывает яркий эпизод детства.

Пленного, меня пытали сверстники, которым досталась роль фашистов. Но даже перед угрозой смерти я не выдал, ни расположения партизанского отряда, ни численности его бойцов, разумеется, тем самым подписав себе смертный приговор. Сделали игрушечную петлю, понарошку привязали ее на суку яблони, понарошку я стал на табурет и продел голову в удавку. Понарошку произнес патриотическую речь несломленного партизана, а мои мучители пафосный фашистский приговор. И… табурет с грохотом отлетел в сторону.

Дальше все происходило по-настоящему…, веревка оказалась прочной, а сук толстый. Я успел продеть руки в петлю, но ногами до земли не дотягивался…. Все-таки участники казни успели справиться с шоком и остановили игру. Взрослым мы о своих забавах не рассказывали.

В какие игры сейчас играют дети?

В общем, детство у меня оказалось насыщенным, но тяжелым. Я с надеждой ждал, что вот-вот пойду в школу, где все сложится иначе.

Школа. Для большинства из нас со словом этим связаны лучшие воспоминания жизни. В этом нет ничего удивительного, поскольку на десятилетний период пребывания в ней приходится максимум становления, начиная от формирования тела ученика и заканчивая его интеллектом. Именно эти десять лет выделены природой на прохождение школьником пути от ребенка до практически взрослого человека.

Мой класс

Вопреки надеждам желающего быстрее подрасти дошколенка, в школе оказалось не легче. Как я уже обмолвился раньше, мама работала учительницей, а теперь читатель, постарайся угадать, в какую школу я попал? Именно в нее….

Как средство общения педагогов с родителями, школьный дневник для меня оказался пустой формальностью, так как весь процесс обучения был абсолютно прозрачен для моих родителей. Любые мои похождения докладывались маме ее коллегами в тот же день, а уже она ставила в известность отца. Одно радовало, не требовалось в нем фальсифицировать никаких записей, все мои «достижения» тут же передавались в устной форме.

Первые пять лет обучения, из меня пытались изваять примерного ученика. Однако очень скоро я осознал, что оказавшись школьником, хотя и становлюсь более взрослым, но цена, которую приходится за это платить, явно завышена. Я постоянно слышал, что мне не хватает чувства ответственности, что такому взрослому мальчику следует выглядеть серьезнее и лучше учиться. На самом деле мне прививали очередную иллюзию, подменяя стремление к самостоятельности гипертрофированным чувством ответственности.

Передо мной распростерла врата очередная ловушка. Вдруг мне показалось, что октябрята значительно старше и солиднее обычных первоклашек, но приняв сан октябренка, я почувствовал, как навалился еще и идеологический груз. Приходилось уже учить не только таблицу умножения, но стихи и песни про дедушку Ленина, который на значке почему-то изображен кучерявым, белобрысым пацаном, как две капли воды похожим на «вождя краснокожих» из популярного в те годы кинофильма «Деловые люди» по новеллам О'Генри.

Тогда я не мог понять, что физиологическое стремление к взрослости, как к более совершенному состоянию, просто вело в идеологическую западню будущего строителя коммунизма. Так я попал в следующий капкан – пионерию. Идеологической нагрузки прибавилась. Форма, сборы, смотры, речёвки – только сейчас начинаешь понимать, насколько совершенна была машина по производству этих самых «строителей».