Борис Емельянов - Снежинск – моя судьба

Вскоре после этого случая вторая оплошность случилась в Каслях. Был выходной, и мы с Люсей решили съездить на местный рынок, который в то время состоял из двух – трёх прилавков и хозмагазина. Подъехав к месту стоянки, я развернулся, чтобы удобнее поставить машину, и лихо дал задний ход. Перед этим я заметил стоящий неподалёку бетонный столб, но совершенно неожиданно въехал именно в него, сильно помяв задник машины. Было, конечно, очень досадно, но я стал менее оптимистично оценивать свой водительский опыт.

Куда более серьёзные перипетии пришлось пережить в феврале 1970 года. Люсина сестра Таня, находившаяся в это время в Горьком, прислала телеграмму с просьбой встретить её в аэропорту Кольцово. Самолёт прилетал в час ночи, и ей не хотелось ждать до 9 часов утра нашего автобуса. Погода была скверная, поэтому я попросил своего хорошего знакомого Жору Епишина составить мне компанию. Он согласился, что прибавило мне уверенности, поскольку я знал его как человека бывалого: он часто бывал на полигонах и не раз попадал в трудные ситуации. С собой мы взяли снеговую лопату и литровый термос с чаем.

Вскоре после выезда за городское КПП нам пришлось несколько раз преодолевать снежные перемёты. Довольно сильный ветер со снегом сулил большие неприятности, и я начал склоняться к тому, чтобы вернуться домой. Опытный Георгий тоже тревожился, но всё-таки мы решили продолжить путь: не хотелось оставлять Таню в малоприятном положении. Доехав до участка дороги возле села Щелкун, мы упёрлись в глубокий занос. Вскоре позади нас стали скапливаться легковые автомобили. Мы начали было прокладывать себе путь лопатой, но поняли, что справиться со стихией не удастся: крепкий морозный ветер пронизывал до костей. Аналогичные попытки делали и другие водители, но вскоре все утихомирились. Положение казалось безысходным, так как было понятно, что никто на помощь нам не придёт. Повернуть назад было уже невозможно: дорога исчезла под толстым намётом снега. Все завели двигатели, чтобы не замёрзнуть, тем более что в некоторых машинах были дети. То же самое делали и мы, но часа через два заметили, что печка «Запорожца» долго нам не прослужит: топлива в баке было недостаточно. Наступал критический момент. Поскольку никакой тары у нас не было, мы вылили чай из термоса и пошли попросить у кого-нибудь бензина. Никто из водителей нас не стал выручать, так как сами боялись остаться без тепла. Пришлось вернуться в машину. Весь бензин нельзя было сжигать, поэтому мы вынуждены были выключить печку. В салоне становилось всё холоднее, а настроение всё более тревожным. Я был одет явно не по погоде: в демисезонном пальто и без тёплого белья, и стал быстро замерзать.

В это время недалеко от нас послышались звуки работающего бульдозера, и мы решили, что нам удастся, наконец, выбраться из плена. Вскоре, однако, всё затихло: под заносом оказался гололёд, и бульдозер (на базе трактора «Беларусь») свалился в кювет. Мы и ещё несколько мужчин попытались его водворить на место, но он снова сползал с дороги. Усевшись рядом на заднем сиденье, чтобы как-то согревать друг друга, мы с Жорой погрузились в ожидание благополучного исхода. Через некоторое время меня потянуло в сон. Жора заметил это, и периодически меня тормошил. Я понимал, что засыпать ни в коем случае нельзя, но всё труднее выбирался из забытья. Жора ругал меня последними словами, а потом вдруг потерял ко мне интерес: видимо, ему уже было не до меня. Я по-прежнему раз за разом терял контроль над собой. В какой-то момент я почувствовал, что когда погружаюсь в сон, меня накрывает благостная теплота, разливающаяся по всем клеточкам тела. Я знал, что достигаю в такие секунды крайне опасной грани, и из последних сил вытаскивал себя из очередного провала. Было ещё темно, но я чувствовал, что приближается утро, а с ним и надежда на спасение. И вдруг мне показалось, что на дороге что-то происходит: я услышал шум пришедшей на помощь десяткам машин и нескольких автобусов настоящей дорожной техники: это был бульдозер на гусеничном ходу. Сонливость мгновенно улетучилась. Часа через полтора, уже под утро, мы отправились домой.

Вскоре я узнал, что Танин рейс был отложен, и она прилетела с большим опозданием…

В августе 1970 года, в отпускные дни, мы решили прокатиться по Уралу. Идея принадлежала Володе Скутельникову, который вместе с Легоньковым, Дедешиным и ещё несколькими моими товарищами, был постоянным членом нашей дружной компании. Володя уже имел некоторый опыт подобных поездок: сначала на мотоцикле «Урал», а потом и на «Запорожце» первого выпуска – неказистого на вид, похожего на жука, но очень непритязательного в эксплуатации даже на плохих дорогах.

Предложение мне понравилось, но возникали и сомнения, связанные с Людмилой, поведение которой к этому времени всё более беспокоило меня. Она стала курить, в характере её появились непонятные для меня перемены, неожиданные перепады в настроении. Я не мог понять, что с ней происходит, и это сильно меня тревожило. Тем не менее, я решился на путешествие, надеясь, что оно окажется не только интересным, но и полезным и для Люси, и для детей.

Скутельников объяснил, что главной целью будет знакомство с необыкновенно красивой дорогой от Белорецка до Стерлитамака, которую он однажды проезжал по пути в Орск – город своего детства. А для начала мы запланировали несколько дней побыть на самом живописном озере Южного Урала – Увильды. Вместе с нами на своей «Волге» с вечера пятницы до воскресенья решил провести там время и Володя Легоньков.

В понедельник, попрощавшись с Легоньковым, мы отправились по намеченному маршруту – через Кыштым, Миасс и Учалы. На двух машинах нас было четверо, не считая нашей с Люсей собаки – 2-летнего дога по кличке Джерри. Всё шло хорошо, мы никуда не торопились, и к вечеру достигли окраин Белорецка, где сделали остановку на ночёвку. Следующий день преподнёс нам неожиданный сюрприз.

Сначала мы любовались прекрасными видами, открывающимися слева и справа от дороги, проложенной по нагорному гребню, и радовались, что благодаря Скутельникову узнали этот удивительный край, но затем всё изменилось: не доехав нескольких километров до селения Кага, мы обнаружили, что дальнейшая часть дороги ремонтировалась и была сплошь завалена крупной щебёнкой и камнями. Какое-то время мы двигались по просёлку, затем и он оборвался. Расстроенные, мы стали изучать карту автомобильных дорог. Возвращаться назад не хотелось, и мы решили продолжить путешествие, повернув от Каги на юг. На карте была обозначена дорога до Старосубхангулово – да и то пунктиром. Затем она вообще исчезала, а пунктирная линия начиналась от селения Кананикольское, и лишь километров через тридцать тонкой линией была обозначена дорога, ведущая к Зилаиру. После немалых колебаний мы решили положиться на русское авось и двинулись дальше.