Дэйв Ицкофф - Робин Уильямс. Грустный комик, который заставил мир смеяться

Хотя Валери была знакома с Робином и его семьей непродолжительное время, она все же могла заметить, какое влияние на него оказывали родители. «Он очень сильно прислушивался к их мнению, – рассказывала Валери. – Всегда старался радовать свою маму, которая его обожала. Отец был жесткий, он был очень и очень серьезным человеком. А я просто любила Роба. Думаю, именно это нас и связало. Я позволяла ему быть Робом и принимала его таким. Когда он приходил домой, то садился и молчал. Он был очень тихим, особенно со мной. Но у нас с ним была насыщенная личная жизнь и мне это нравилось. Я была его семьей».

В июле Робин уехал в Лос-Анджелес, чтобы начать работу над «Морк и Минди». Новое действие разворачивается в 1978 году, Морк на своей планете Орк одет в слегка переделанный после «Счастливых дней» комбинезон. Стоя в пустой, слегка футуристической комнате и разговаривая с мигающим яйцевидным маяком, Морк получает приказ от своего командира Орсона отправиться на Землю – «незначительную планету на дальней стороне Галактики» – чтобы узнать о ее примитивных обществах и научиться обуздывать свои желания похулиганить. «Эти постоянные вспышки юмора неприемлемы здесь, на Орке, – говорит ему Орсон быстрым речитативом. – Эмоции были вытеснены из нас на благо расы, а вы постоянно шутите. Боюсь, так не пойдет».

Выслушав задание, Морк закатывает глаза, вращает мочками ушей и произносит странное инопланетное «Нану, нану», но все же направляет свой яйцевидный космический корабль на Землю, где приземляется на окраине Боулдера (следом за ним приземляется второе яйцо с его багажом). Здесь он встречает Минди, расставшуюся с парнем, который стал с ней слишком игривым. Минди принимает Морка за священника – костюм и галстук на нем надеты задом наперед – и возвращается с ним в город. К тому времени, как они добрались до ее дома, Минди понимает, что он из космоса. Сначала она пугается своего инопланетного знакомого, но затем, когда она узнает, что инопланетная жизнь существует, ей становится интересно.

Морку удается отговорить Минди раскрывать эту тайну всему миру. «Знаешь, – говорит он ей, – моя миссия – наблюдать за Землей, и единственный способ это осуществить – стать одним из вас, слиться с толпой, что не сложно, потому что я на вас похож».

«Не совсем», – отвечает Минди.

Вместе они заключают договор рассказать друг другу о своих культурах, и Минди помогает Морку выиграть судебное слушание, на котором прокурор и психиатр стараются признать его невменяемым.

Дейл Макрейвен, один из создателей «Морка и Минди» наряду с Гарри Маршаллом и Джо Глобергом, написавший сценарий первой серии, говорил, что привлекательность сериала была в его неограниченной свободе творчества, воплощенной в изображении Робином Морка и применимой практически к каждой части всего шоу.

«Гарри говорил: ”Если это твое шоу, делай все, что захочется“. И это очень заинтриговывало, потому что не очерчивались никакие границы, – объяснял МакРейвен. – Я придумал, что Морка на землю надо послать в качестве наказания за то, что у него есть чувство юмора. Это была отличная возможность повеселиться самим над собой».

Ховард Сторм, режиссер первой серии, а затем и всего сериала, в первые недели работы с Робином говорил: «Я боялся до смерти».

«Мы снимали в пятницу, – объяснил Сторм. – В среду Робин не произнес ни одного предложения из написанных в сценарии. В четверг я подумал: "Вот и все. Конец. Все закончено. Он не знает своей роли. А это моя ответственность". Утром в четверг Робин пришел в 9 часов, зная всю роль. У него была фотографическая память. Он просто просматривал сценарий и запоминал. Когда Уильямс отработал, я подумал: "Слава богу, моя работа спасена"».

В тот период, когда практически все комедии на телевидении были о том, как друзья или семьи жили вместе – «Лаверна и Ширли», «Счастливые дни», «Трое – это компания», «Все в семье», «Живем сегодняшним днем» – сюжет ситкома с инопланетянином с экстраординарными способностями был действительно смелым. И поразительно, но первые отзывы о шоу были восторженно положительными. В отзыве о первой серии Los Angeles Times написала, что оно «вызывало безумный смех и являлось главным претендентом на комедию сезона».

«Причину, – сообщалось в отзыве, – можно описать двумя словами: Робин Уильямс… Он фантастический – дикий, изобретательный, непредсказуемый. Он талантище с арсеналом из сумасшедших голосов, правдоподобных пародий, потрясающего расчета времени и эксцентричной спонтанности. Именно это делает его забавным и чрезвычайно привлекательным». В «Hollywood Reporter» писали, что «Морк и Минди» стал «самым оригинальным сериалом сезона, проливающим новый свет на все старые шутки с бородой, на человеческую природу – и позволяющим блистать в собственной комедии. Так как Морк не человек, наши слабости ему так же интересны, как и все остальное. Не владея достаточными знаниями, чтобы быть критичным, Морк принимает все увиденное за чистую монету и превращает все теневые моменты жизни в серию недоразумений, которые заставляют смеяться до боли в животе и достигают своей цели». А в The Boston Globe написали, что Робин вскоре станет известен как самый смешной человек на телевидении.

11 сентября в журнале «People» напечатали скромную статью о Робине вместе с его фотографией в покрытой перьями повязке на голове и ложками на глазах. Он запечатлен в середине прыжка и кажется, что Робин парит в воздухе. Он был для АВС настолько перспективен, что в пятницу 15 сентября компания отправила их с Валери в Новый Орлеан, где они могли присутствовать в Superdome на самом ожидаемом матче-реванше между боксерами Мухаммедом Али и Леоном Спинксом. Пока Али возвращал себе пояс чемпиона, Робин на трибунах общался с такими знаменитыми гостями, как Тони Кертис и Сильвестр Сталлоне, а также дал интервью спортивному обозревателю Фрэнку Гиффорду, который, казалось, был сбит с толку странным орканским сленгом Морка и вообще не понимал, кто такой Робин и почему он с ним разговаривает.

В 8 вечера в следующий понедельник 1 8 сентября «Морк и Минди» дебютировал на АВС. 19, 7 миллионов семей посмотрели сериал, что сделало его седьмым по популярности шоу и национальным хитом. Робин больше не был никому не нужным актеришкой, выступающим со своими сценками в клубах Лос-Анджелеса, он был полноценной звездой, и вскоре по всей стране знали, кто он такой.

Молодой комик с взъерошенными волосами и блестящими глазами, в радужных подтяжках, поддерживающих его висящие штаны, бродил по сцене номер 27 в студии Paramount, где были возведены декорации, напоминающие гостиную в Боулдере, штате Колорадо. Это была его персональная лаборатория комедии, его пространство, где он мог импровизировать и бродить без цели, а также издеваться над всем, что попадало в поле его зрения. Он мог взять несколько бутербродов с колбасой и начать кормить ими колеус. Мог взять антикварную статуэтку и разговаривать в нее как в микрофон или петь сымпровизированную песню под названием «The Beverly Hills Blues»: «Как-то я проснулся/У меня кончилась Perrier/Я реально заплатил все налоги/И вынужден был продать туфли Gucci». Камеры были выключены, но были зрители, и он хотел их веселить.