Клара Паркс - Заклинательница пряжи. Как я связала свою судьбу

Разрез стика – это важная часть жизни в вязании, практически совершеннолетие. Так же как розам необходима обрезка, саженцам – прореживание, стикам нужен разрез, если уж вы хотите получить из вязаного полотна нечто значимое. В конце концов, нам всем приходится обрезать нити, связывающие нас с родным домом, чтобы обрести независимость.

К тридцати годам я осознала, что моей жизни тоже требуется разрез. Работая в Сан-Франциско, я все время ходила по замкнутому кругу. На моей впечатляющей визитке была указана крутая должность. Я связала роскошное полотно, но оно мне не совсем подходило. Либо я должна была остаться в этом кругу навечно, двигаясь все менее уверенно и пытаясь приспособиться и соответствовать полотну, либо сотворить что-то ужасное: разрезать все эти петли и посмотреть, что из этого выйдет.

Для такого разреза мне нужно вернуться обратно через всю страну на восток, в Мэн, к моим детским летним воспоминаниям. Теперь нас двое. Моя подруга Клэр и я вместе вяжем это новое полотно.

Нам понадобилось три года, чтобы создать достаточно большую вставку из метафорических «лишних» петель, которые приняли бы на себя разрез и оградили нас от его последствий. Но на этот раз водителем была я. Теперь я сама села в машину и отправилась в свой новый дом на другом побережье.

Утром 30 апреля 1998 года мы заперли двери нашей квартиры и отдали ключи хозяину. Сели в машину – чистые до блеска стекла, свежее масло, новые покрышки, полный бак бензина – я вставила ключ в зажигание, сделала глубокий вдох и схватилась за ножницы.

На разрез ушел почти целый месяц. Мы не торопились, по дороге посещая людей и места, которые сыграли важную роль в формировании наших жизненных петель. Мы хватались за ножницы по очереди. В Мэн мы приехали накануне моего двадцать девятого дня рождения, стик был полностью разрезан, а мы чувствовали себя одновременно и возбужденными, и обессиленными. Отопление на лето отключили, и в квартире было очень холодно – а может быть, меня знобило, ведь моя изнанка теперь была беззащитно обнажена.

Еще несколько месяцев ушло, чтобы зашить все концы нитей. С годами сочетание цветов и узор слегка изменились. Кое-что я распустила, кое-где сделала еще разрезы, но основа полотна остается прочной и все еще продолжает развиваться, как и я. Как знать? Может быть, в один прекрасный день мы снова погрузимся в машину и отправимся на запад, назад в края пальмовых деревьев, растаявших фотоаппаратов и обилия солнца. Или, может, мы направим свой драндулет в совершенно новом направлении, аккуратно разрезая новый стик, и посмотрим, что будет дальше. Главное, что теперь ножницы в моих руках.

Три вещи подводят итог нескольким первым годам моей жизни в Тусоне: рамада, родео и сквэр-данс [19] Сквэр-данс (англ. square dance, в переводе «квадратный танец») – народный танец, который появился в США. Последовательность танца заранее неизвестна, а определяется по ходу командами ведущего. Команды во всех странах мира подаются на английском языке, не переводятся. . В мой первый день в начальной школе имени Питера Э. Хауэлла нас попросили после перемены собраться под рамадой. Чего? Я приехала из местности с ярко выраженными временами года, где приходилось играть в помещении чуть ли не половину учебного года. Здесь же, в стране вечного солнца, на игровой площадке, похожей на поверхность Луны, над прямоугольной бетонной плитой установили плоский навес на металлических столбах – единственное место, где можно было спастись от солнца, – и называлось оно, как я узнала в тот первый день, – рамада.

А еще Тусон познакомил меня с родео. До этого единственное родео, о котором я знала, – был балет Аарона Копленда [20] Аарон Копленд (англ. Aaron Copland; 14 ноября 1900, Нью-Йорк – 2 декабря 1990, Норт Тарритаун, Нью-Йорк) – американский композитор, пианист, дирижер и педагог. в постановке Агнес де Милль [21] Агнес де Милль, иногда Агнес Де Милль (англ. Agnes George de Mille, 18 сентября 1905, Нью-Йорк – 7 октября 1993, там же) – американская танцовщица и хореограф. , который шел в Театре американского балета [22] Американский театр балета, также «Аме́рикан Балле́ Тиэ́тр» (англ. American Ballet Theatre, ABT) – американская балетная труппа, основанная в Нью-Йорке в 1940 году как «Театр балета» (англ. Ballet Theatre). как раз в тот год, когда мы уехали из штата Нью-Йорк.

Пока мой папа играл в оркестровой яме, мы с моей лучшей подругой Кэрол смотрели балет, сидя в первом ряду. В антракте я провела ее через потайную дверь – театр Истмена был в те времена моей игровой площадкой, – но дверь за нами захлопнулась. Мы оказались заперты в крошечном вестибюле, остальные две двери тоже были закрыты на ключ. Мы колотили по каждой из них, пока одна не распахнулась, открыв нам магический мир закулисья.

Помощник режиссера, – он знал моего отца – провел нас внутрь. Единственный путь обратно в зал вел через дверь с другой стороны сцены, объяснил он нам, а за сценой пройти нельзя, потому что антракт уже почти закончился. Но он предложил кое-что получше: постоять на парапете за кулисами, так, чтобы зрители нас не видели, и посмотреть балет оттуда. Я помню потрясающе красивых балерин, которые вставали в ящики, напоминающие кошачьи лотки для взрослых, они натирали песком пуанты, пристально глядя на сцену, а затем вдруг выпархивали туда из ящиков, сверкая широкими улыбками. Вот о чем я подумала, когда услышала слово « родео ».

Но версия Тусона не имела ничего общего с миром Копленда и де Милль. Было жарко, громко и пыльно. Мы сидели на переполненных трибунах, липких, пахнущих пивом. Мужской голос бубнил в громкоговоритель как жужжащая муха, монотонно и неразборчиво. Где-то среди клубов пыли какие-то люди что-то вытворяли на лошадях. Кажется, я видела парочку коров, а может, как их называют, быков? Я не знала.

Клоун был совсем не похож на любого из тех счастливых цветастых рональд-макдональдовских цирковых клоунов, которых я видела прежде. Этот был весь в пыли. Видать, переживал не лучшие времена. Я представила, что он живет в товарняке и ужинает ломтиками мяса гремучих змей, зажаренными на палочке над костром.

Он вытворял сумасшедшие трюки и время от времени нырял в бочку, чтобы его не растоптали, а публика ему аплодировала.

На тот момент Аризона была штатом всего лишь шестьдесят четыре года, и здесь все еще царил дух Дикого Запада. В школе даже был официальный выходной – «каникулы родео» – как раз, чтобы мы все успели полазить по фургонам переселенцев, побывать на ярмарке и попробовать поарканить и поугонять скот.