Екатерина Нигматулина - Взрослая психология. 11 простых правил жизни

Из дневников

Про жизнь по ту сторону холма, или Короче, мне тридцать

Последняя

Скоро последняя из нас перешагнет начерченную на асфальте мелом линию.

И на той стороне останутся только дети.

Когда-то давным-давно я думала, что тридцать – это черт знает как далеко, старость не радость и это же я совсем буду дряхлая.

Теперь я, естественно, думаю, что сорок – это конец настоящей молодости (вероятно, в сорок планка опять отодвинется).

Жизнь после тридцати только начинается, или Все признаки потустороннего кризиса без купюр, зато со стиральной машинкой

Признаки того, что мне исполнилось тридцать, и вам, может быть, тоже:

– Я изменила свою прическу (чем удивила своего парикмахера, которая, вздыхая и не имея на меня никакой надежды, говорила: «Ну что, Катюш, опять прямо?»). Всю жизнь мечтала сделать химию, решилась только неделю назад. Пойду теперь куплю себе зеленое платье, ах нет, оно у меня уже есть.

– У меня уже есть одна подруга, которая развелась, одна подруга, которая эмигрировала в Америку, и одна подруга, которая получила кандидатскую степень.

– Я научилась читать ярлыки на одежде и сортировать грязное белье по цвету. Последний свитер, который я порвала в стиральной машинке, был еще в институте.

– Мои ученики перестали смотреть на меня большими испуганными глазами, когда я прихожу к ним в первый раз, в ужасе, что хороший преподаватель никак не может быть такой молодой.

– Я впервые в жизни захотела поехать в отпуск на море в отель «все включено».

– И я хочу черный купальник.

– Мне иногда лень ездить в метро.

– Я не поняла половину из того, что говорили две прекрасные пятнадцатилетние красавицы, сидящие рядом со мной в самолете Париж – Москва, и я подумала: «Ну как можно быть такими громкими?! Ох уж эта молодежь!»

– Я не знаю названий сериалов, которые смотрит моя ученица-девятиклассница.

– Я не понимаю феномен Джастина Бибера.

– Я уже:

…ругала детей за то, что они не убрали игрушки,

…представляла, какой я буду belle-mère (я отказываюсь быть тещей и свекровью),

…делала замечание, когда кто-то хотел пролезть без очереди,

…забыла половину детских сказок, которые мне читали в детстве,

…запыхалась, когда поднялась на седьмой этаж,

…научилась сносно готовить, и мой супруг называет меня «наша итальянская мама»,

…переслушала всего Фрэнка Синатру, Бреля и Эдит Пиаф.

– Я часто зову мужа – папа, а маму – бабушка, привычка, о которой я когда-то зареклась, что «никогда в жизни».

– Когда я покупаю себе игрушки, все думают, что это для детей.

– Я знаю, кто такие Стивен Фрай, Петров и Васечкин, и когда-то мечтала летать на аппаратах, как в «Алисе».

– Я была октябренком и мечтала стать пионером, но в год, когда меня должны были принимать, все отменили.

– Я уже говорила фразу: «Вы, наверное, не помните, но в моем детстве…»

– У меня уже было ощущение, что современное образование страсть как хуже того, что было в мое время.

– Ко мне пару раз обращались «женщина» вместо «девушка», и я содрогалась.

– У меня уже появился свой стиль, и он все больше тяготеет в классике.

– Я наконец прониклась симпатией к Шанель, твиду и хочу мокасины.

– Ди Каприо уже тридцать восемь, Джулии Робертс сорок четыре, Ричарду Гиру шестьдесят три, а Одри Хепберн давно нет.

– На день рождения мне подарили форму для киша, и я была этому несказанно рада.

– Мне показалось вчера, что брюки клеш – это уже точно не мое.

В общем, кто еще опасается, не бойтесь, у нас тут хорошо и бесплатно выдают крем от морщин.

У каждого человека есть свой уникальный фактор боли. Я проверяла. Это точка, при легком надавливании на которую человек теряет контроль, сознание и свою человечность. Это то, что проявляет в нас худшие качества, делает нас не очень адекватными, не очень разумными и совсем не теми нами, какими мы сами хотим себя видеть. Уровень нажима и сама точка отличаются, лишь один факт остается неизменным: боль ломает всех.

У меня два фактора боли. Первый – когда я опаздываю. Второй – когда мне кто-то врет.

Я с раннего детства ненавижу опаздывать. В школу, когда мне разрешили ходить самой, я приходила в семь утра, хотя уроки начинались в восемь. Дабы не давать техничке повода заподозрить что-то неладное, я говорила, что мои родители рано уходят на работу, – ну и мне тоже приходится, сами понимаете, чего уж тут! Техничка жалостливо и подозрительно на меня поглядывала, но ничего не говорила.

В институте ситуация незначительно улучшилась: вместо того чтобы лишние тридцать минут поспать, я упорно шла на самую раннюю электричку и потом засыпала на всех лекциях.

На все свои уроки я приезжаю минимум минут за двадцать и сижу себе радостная в машине, кафе или метро и читаю. Мне всегда кажется, что если я выйду на две минуты позже обычного, то всё, дорогу мне перегородят перегонщики слонов, случится землетрясение или на третьем кольце будет самая страшная пробка года. Так все и происходит, разве что вместо слонов переводят жирафов.

Мужу достается больше всего. В ситуации опоздания я из любимой смеющейся жены превращаюсь в жуткую, испепеляющую взглядом все вокруг Круэллу (волосы у меня тоже, как у Круэллы, самопроизвольно вьют на голове сами из себя птичьи гнезда). Круэлла, однако, оказалась читающая и подсунула мужу рассказ Роальда Даля «Путь на небеса», в котором такая же больная, как и я, мадама (крайне милая во всех остальных отношениях, прошу это внести в протокол) оставила своего мужа умирать в застрявшем лифте, потому как тот всегда изводил ее больной, не умеющий опаздывать разум долгими сборами. Муж смирился, перестал собираться по три часа, не трогает меня в моменты опасности и втайне молит всех известных ему богов о пощаде, когда мы опаздываем хотя бы на десять минут. Справедливости ради, с возрастом я научилась контролировать свое душевное заболевание, но это так, больше для виду нормальности, если совсем честно.

Про ложь еще проще, я физически не переношу, когда мне врут. А недоговаривание правды тоже считаю ложью. Пару раз даже с мужем из-за этого чуть не развелась. Мы долго и мучительно спорили с ним о том, что такое правда и что такое полуправда. Одним словом, вы уже поняли, как мужу со мной «повезло».

Сначала я думала, что я такая больная одна, пора идти ложиться куда-нибудь, ну или, по крайней мере, найти себе психоаналитика, что ли, а потом стала замечать, что у всех есть свой фактор боли, уникальный.