Владимир Буров - Магический Кристалл. Эссе

Здесь я вот смотрю эти Консервы еще раз, и кино это, как и все остальные:

– Односкоростное. – Нет крупного плана.

Режиссер, наверное, думал, что крупный план – это лицо во весь экран. Нет, это умение Стивена Сигала, Чака Норриса, Жана-Клода Ван Дамма реально проводить приемы Каратэ и др.

Крупный План внутри.

Хотя вроде:

– Столько известных актеров. – Это ведь тоже крупный план. Но мир, новый мир кино, где должна бы быть некоторая правда по сравнению с бывшим когда-то коммунизмом – никем здесь не воспринимается. Не случайно, видимо, здесь и был коммунизм, что другие варианты жизни, восприятия мира, здесь:

– Непонятны.

Вот запрещалось здесь когда-то каратэ, и так оно и осталось до сих пор запрещенным в сознании россиян. Как и кино.

Любовь, Вымысел не считаются правдой. Одни в принципе против этого, а другие За, но не до конца. Поэтому и не получается.

Простой Голливудский боевик снять не удается. Так только:

– Тренировка. – Единственный вымысел в конце, что вместо долларов в Курке оказались фунты, тут же уничтожается заявлением одного из героев:

– Вот что:

– Я не возьму.

Мол, жизнь настолько плоха, что даже фунтами ее не улучшишь.

А уж долларами и подавно. И действительно:

– Кому брать деньги? – Ведь героя-то здесь:

– Нет.

И самое главное, скорость всего одна. И даже загробные истины надо обязательно высказать тут же. Вместо того, чтобы сказать только часть, как это сделано в фильме Фирма с Томом Крузом, где его брат с удовольствием берет 700 тыс. долларов, которые они тем более вышибли не у каких-то ребят, незаконно приобретших эти деньги, а у государства, у ФБР. Просто решили, что с ФБР надо взять какую-то компенсацию, и всё.

А уж про самый конец фильма вообще говорить не приходится. Автор испугался и того, что только хотел бы сказать, но так и не смог. И объявил весь этот фильм, который должен был напоминать чем-то Западный:

– Сном.

Очень плохо. Как будто специально такое кино снимается, чтобы доказать, что боевики, голливудские боевики – это неинтересно, если мы при всем нашем желании не смогли это сделать.

13.10.2013 – РС – Яков Кротов

Священники, присутствующие на передаче говорят, что Америка плывет по течению страстей, греха, а это тоже не очень хорошо.

Ребята имеют в виду, что их сопротивление греху в России – лучше. А ведь разница только одна:

– Американцы занимаются сексом, найдя в душе согласие с этим, а русские тоже занимаются сексом, но из-под палки. Как говорит один из священников:

– Обжимают грех.

Но похоже, что есть грехи, которые не берутся. Не могут быть преодолены, а могут быть только ограничены. Но такое ограничение, как:

– Я это делаю, так как не могу не делать, но в принципе против секса – хуже, чем согласие.

По сути дела, эти священники отказываются быть грешниками, являясь ими по их же словам.

Анатолий Стреляный.

Говорит, что нельзя преодолеть робость. Это по поводу инструкции, как вести себя с чиновниками, присланной ему слушателем.

Да, нельзя, но в том-то и дело, что… можно! Просто фундамент артподготовки должен быть больше, должен быть фактическим, а не просто:

– Пришел, увидел, победил. – Или, как говорил Наполеон:

– Главное ввязаться в бой, а остальное решится по ходу дела.

Дело в том, что этот бой не любой, а уже отобранный, уже готовый для того, чтобы в нем победить. Наполеон дает определение не любого боя, а уже боя, в котором можно победить.

Так и здесь. Шекспир постоянно в своих пьеса дает примеры, как можно преодолеть робость, как можно разговаривать, как Граф, являясь только его парикмахером:

– Достаточно надеть костюм Графа.

14.10.2013

Данил Гранин говорит, что, мол, скушно:

– Квартира, машина, а дальше-то что?!

Так разве не видно? – отвечаю я:

– Вступите в октябрята, потом в пионеры, в комсомол, если возьмут, станете кандидатом в партию, потом авось и в саму партию – смотришь:

– Жисть-то и наладится!

Хотя я в своей-то квартире, да с новой машиной, пожалуй, начну мечтать о большем. Как-то:

– О Царствии Небесном.

А дальше? А дальше вроде и некуда. Там хорошо, там Ниагарский водопад есть.

Даниил Гранин говорит, что художник не должен заниматься политикой.

Но само это утверждение содержит противоречие. Так всегда происходит с утверждениями, танцующими от Печки, а не от уже существующей реальности. Ведь Посылкой этого утверждения было другое, пару дней назад сказанное:

– Ну, двухкомнатная квартира, ну машина! а дальше что?

А Посылкой этого утверждения-вопроса было:

– Что раньше это Что-Еще имело место быть. Как было уже сказано:

– Радость ожидания вступления в Октябрята, потом еще большая радость ожидания вступления в Пионеры, потом волнение примут ли в Комсомол, мечты о Партии. Еженедельные Политинформации.

Теперь это уже далече. И возникает, как давно известно, вопрос:

– Что делать? – И даже более того:

– Что делать дальше, если есть уже двухкомнатная квартира и иномарка.

Поэтому. Поэтому когда сегодня говорят, что не надо художнику заниматься политикой, это означает только одно:

– Не надо быть против политики Прошлого! – Ибо тогда-то, раньше, оказывается можно было заниматься политикой. Как говорится:

– Дак, в писатели не примут, без Партии и Комсомола. А чтобы попасть в них, как было сказано, надо сначала порадоваться политике в младшем школьном возрасте, в среднем и в старшем. Следовательно:

– Радоваться политике не периодически, и даже не систематически, а:

– Беспрерывно!

Вывод:

– Даниил Гранин советует художникам и другим писателям не заниматься политикой, которая:

– Против официальной политики. – Только этой. А которая За, так само собой, надо интересоваться обязательно.

Попросту говоря, Даниил Гранин, как новый Макиавелли, выдумал новую формулировку идеологии современной власти:

– Политике надо Подчиняться, а не Сопротивляться.

Или, что то же самое:

– Политикой пусть занимаются только взрослые Дяди в министерствах иностранных дел, и других правительственных структурах Кремля и его окрестностей, а народ должен просто мирно пахать и сеять.

Или, как еще проще:

– Каждому Своё.

Ну, примерно то, что и было написано на воротах Бухенвальда.

15.10.2013

Радио Свобода, передача Тамары Ляленковой.

Лев Айзерман, учитель, говорит, что десять лет в школе дает ученикам свой личный тест. Это стихотворение Твардовского. Честно говоря, я так и не понял, зачем он это делает. Ну, просто, видимо, затем, чтобы узнать, как он сказал, что видят ученики в книге:

– Фигу, или нет, наоборот:

– Соображают.

И всё дело в том, что в этом тексте, есть запятые, и нужно угадать смысл стихотворения из-за того, что запятые его меняют.