Владимир Буров - Магический Кристалл. Эссе

И не всегда важно, что именно это было. Важно, что:

– Кроме видимого мира есть и невидимый.

Как и написано в Библии:

– Кроме Всего мира – есть и еще место.

Поэтому. Поэтому Художественная Литература – это сборище Духов, невидимых образов. Или, как говорят редактора:

– Ляпоф.

В Робинзоне Крузо исследователи насчитали их примерно пятьсот.

И тут можно сказать, что описанное в Евангелии:

– Явление примерно пятистам – это явление пятистам Духам. Ляпам.

А нам предлагают Помочь от них избавиться! Фантастика.

На чем клянутся Президенты США? На Ляпах! Именно на вечно живых образах.

По сути эти Ляпы не являются Образами, потому что не описываются прямо, а возникают:

– Между строк, между событиями. – Скорее это симфонии, из которых, как предполагают физики и возник этот мир.

РС – Кара-Мурза —

Сокращено.

– И, следовательно, компромат на него:

– В надежных руках.

Похвала критикой

17.10.2013 – Дмитрий Волчек – Маруся Климова говорит, что с Петросяна можно писать икону, что он сам, точнее, икона.

Но:

– Зачем заниматься идолопоклонством? Нарисуйте лучше просто:

– Барак. – И даже не усиленного режима, а просто.

Далее, Маруся говорит, что Дэн Браун – полный бред.

Но:

– Если это бред, то не в том, что он пишет, а плохо то:

– Как пишет. – По крайней мере, по-русски.

Как бы.

Маруся применяет это запрещенное словосочетание:

– Как бы. – Это подозрительно. Ибо если еще не привело, то точно приведет к Кухонной Диктатуре Пролетариата.

И уже видно. Видно, что она находится слишком далеко, ибо ни Церетели, ни Петросян, ни… – вот даже не успел записать имя третьей иконы, приходится слушать во второй раз – давно никого не интересует. Более того, все уже давно забыли их имена. Во! Ласковый Май, оказывается. Он не только не является иконой, но и никогда ей не был. Маруся думает, что люди его слушали. Нет. Наоборот, как только слышали:

– Выключали. – Церетели никогда не смотрели, Петросяна смотрели и только поражались:

– Как долго стоят здесь бараки!

Эллочка Людоедочка это не так плохо, хуже, когда:

– Эллочка Людоедочка – Как бы.

Зря и Дэна Брауна обидели:

– Его все равно никто не читает. Как никто никогда не слушал священников. Это нет. Хотя:

Сокращено.

Соломон Волков диалоги с Евтушенко. – Вот так надо делать фильмы. Великолепно.

Интересно, что в Оклахоме, где живет и преподает Евтушенко:

– Днем не увидишь людей на улицах. – Как в поселке. Где все люди? Я до сих пор этого не знаю. Проезжая по дороге из Москвы вечером в деревнях в девять вечера нигде не горит свет. Людей нет. Где они?

Но я думаю, печаль не в том, что Евтушенко очутился в городе, где хорошие дома, чистые улицы, но нет людей. Музыка в конце третьей серии тревожная и очень печальная. Но это печаль не по месту, где теперь живет Евгений Евтушенко. Это печаль по России, по ее Кремлевским приемам, стройкам века, БАМу, по выступлениям на Всесоюзных съездах, ибо… Ибо эти шумные события жизни Евтушенко – и есть настоящая пустыня. Здесь, в Оклахоме – лучше. В этом весь ужас.

Примерно такой же ужас, когда вы узнаете, что в Амазоне нет русского языка. Английский – есть, французский, немецкий – есть. Даже испанский и итальянский есть. Русского – нет. Здесь – нет литературы! Что же люди читали?

Издательства пишут всем:

– К сожалению, сотрудничества – не будет. – Почему?

Оказывается, нет издательств, издающих русскую литературу, написанную здесь, в России. Поэтому писателям не с кем сотрудничать. Пелевин и Сорокин не нашли никого. Никого, кроме читателей.

Батшев издает только своих, тех, кто живет в эмиграции, Амазон только тех, кто не говорит на русском языке, местные российские издательства сотрудничают только с заграницей, с тем, кто написал книги на других языках, чтобы перевести их на русский. Иностранцами в России оказываются те, кто в ней живет. Берег Слоновой Кости.

Тоже ведь интересно. Почему бы не узнать, как они живут? Можно. Но только не от самих жителей. Почему? Потому что, считается, что они могут только:

– Врать.

Вроде бы:

– Интересно бы и посмотреть, как врут на другой планете. – Нет, оказывается. Нет, потому что:

– Сколько можно изучать эти сочинения первоклассников, подгоняющих свои взгляды под начальственную пропаганду.

Всем это уже надоело. Пустыня. Вот откуда бежал Евгений Евтушенко в безлюдную Оклахому.

Мы вымираем, как индейцы Майя. Нет ничего – мрак запустения.

Например, выдали, как по карточке немного кислороду в виде Диалогов Соломона Волкова с Евгением Евтушенко, а закончились они, и тут же опять, как гром среди ясного неба:

– Давно уже никто, кроме России, не считает Америку демократической страной! – Ужас! Именно ужас. Ибо давно уже – это когда? С сотворения мира? Или еще раньше? Непонятно.

И самое главное абсолютно нереально предположение о Всех. А это-то кто? Динозавры, что ли, которые жили – Уже – до Адама и Евы. И говорится это, как обычно, со сладкой улыбочкой, с причмокиванием вампира. Тут кто хочешь убежит, хоть в Талсу, хоть еще дальше.

Да-а, в Талсе хорошо, там нет вампиров.

Приезжайте сюда, кто хочет, на них посмотреть. Интересно, но сердце иногда болит, глядя на эти извращения. Вот так просто:

– Махнуть рукой, плюнуть, – не получается.

27.10.2013 – РС – Игорь Померанцев

Дама, правозащитница Зоя Светова говорит, что многое меняется, да. В противовес мужчине, Сергею Григорьянцу, который сам сидел. Она говорит, да, меняется, иначе зачем бы тогда были мы. И приводит примеры. Один особенно хорош.

– В камере, где сидел? сделали ремонт! – Почему в России без фантастики не получается. Фантастика! Приборы, говорит дама, теперь медицинские есть.

Сокращено.

Что и означает:

– Лучше не будет, не надейтесь.

29.10.2013

Игра в Бисер – Про Маленькие Трагедии Пушкина литературоведы говорят, что – это Остров в Океане. Нет связей с остальными произведениями. Можно, конечно, найти, говорят, если хорошенько поискать, но так – увы – нет.

Но дело обстоит как раз наоборот:

– Если хорошенько поискать, можно найти какое-то отличие Маленьких трагедий от остального творчества Пушкина.

Или литературоведы рассматривали МТ по фабуле. Мол, Пугачева тут нет, Белкина-Стрелкина тоже. Как грится:

– Нет наших родных полей и лесов.

Так, ребята, их нигде нет!

Остров в Океане – это советское литературоведение. Которое каким было таким и осталось.

Впрочем, настоящий Остров – это Читатели. Их совсем нет. Можно найти какие-то связи между Читателями и Писателями, но это надо еще поискать.

Много сделано для отсутствия существования читателей, и как грится:

– Делается Еще. – И Уже, разумеется.