Сергей Лукацкий - Самый громкий процесс нашей эры. Приговор, который изменил мир (Опыт исторической реконструкции)

Произошло именно то, что описывает И. Флавий, говоря о ситуации в Иудее: «Где только не собиралась толпа недовольных, она тотчас выбирала себе царя…» ( Flav. lud. Ant. XVII. 10: 8). Группа Иисуса избрала своего машиаха в том понимании титула, которое им было доступно. В первую очередь их интересовало, что они получат: «Вот, мы оставили все и последовали за Тобой; что же будет нам?» (Мф., 19: 27). О том, что Петр и прочие ученики – люди земные, понимавшие все приземленно, свидетельствуют и последующие реакции учеников, например попытки делить места у трона после победы и воцарения своего предводителя. Они даже не просят, они требуют дивидендов, спешат, соперничая за места у трона: «Учитель! мы желаем, чтобы Ты сделал нам… дай нам сесть у Тебя, одному по правую сторону, а другому по левую в славе Твоей» (Мк., 10: 35–37). О приземленном понимании происходящего говорит и то, что ученики предали Иисуса, не могли же они Его предать, если бы действительно считали Его Богом!

Даже у Павла иногда проскальзывает традиционная еврейская трактовка понятия «мессия»: «Упразднит всякое начальство и всякую власть и силу. Ибо Ему надлежит царствовать, доколе низложит всех врагов под ноги Свои» (1 Кор., 15: 24–25).

Человек, принявший титул машиаха, не является предметом интереса Синедриона. У нас нет свидетельств, что иудейский суд осудил кого-то из современников Иисуса, выдававших себя за мессию. Всеми «мессиями»-царями и их потомками занималась римская оккупационная администрация. Так, например, согласно «Церковной истории» Евсевия Памфила, который основывается на Егезипповой ( Hegesippus ) истории, мы узнаем, что римский наместник Аттик (консул с 105 по 107 г.) приговорил к распятию епископа Иерусалима Симона, единственным сведением о вине которого Евсевий указал его родословную: он назван прямым родственником Иисуса, а значит, и потомком Давида: «Донесли на Симеона, сына Клеопова, что он потомок Давида и христианин» (Кн. 3). Он же сообщает: «Веспасиан после взятия Иерусалима велел разыскать всех потомков Давида, чтобы не осталось евреям никого из царского рода» (Кн. 3). И еще один эпизод из «Церковной истории», в той же главе: «Еще оставались из рода Господня внуки Иуды, называемого по плоти братом Господним. На них указали как на потомков Давида. Эвокат привел их к кесарю Домициану: тот боялся, так же, как и Ирод, пришествия Мессии. Он спросил их, не из рода ли они Давидова; они сказали, что да». Эти люди приходились Иисусу правнучатыми племянниками.

Хотя родословие, связывающее Иисуса и Давида, вероятнее всего, было изобретено уже после Его казни, оно явно говорит о той политической роли, в которой Его видели свидетели событий или те, кто слушал свидетелей при формировании устного и письменного предания.

Однозначно политически понимали слова «машиах, сын Давидов» иудейские толпы, так его понимали уличные стукачи, коллаборационисты: первосвященник и его свита; так же понимал Ирод Антипа, и только так могла понимать титул «царь» римская оккупационная администрация. Ирод осознавал политический риск: «В то время Ирод-четверовластник услышал об Иисусе и сказал служащим при нем: «Это Иоанн Креститель, он воскрес из мертвых и потому чудеса делаются им» (Мф., 14: 1–2), то есть он усматривал прямую связь между потенциальными бунтовщиками. «Ибо Ирод боялся Иоанна» (Мф., 6: 20). Иосиф Флавий в «Иудейских древностях» недвусмысленно говорит, что Иоанн Креститель был казнен по политическим мотивам: «Ирод стал опасаться, как бы его огромное влияние на людей, вполне подчинившихся ему, не привело к смуте. Поэтому он (Ирод) предпочел предупредить это, схватив его (Иоанна) и казнив раньше, чем пришлось бы раскаяться, когда будет уже поздно. Благодаря такой подозрительности Ирода он (Иоанн) был в оковах послан в Махерон, вышеуказанную крепость, и там убит» ( Flav . lud. Ant. XVIII. 5: 2). Иоанна и Иисуса многое объединяет: и Крестителя, и Христа принимали за Илию-пророка, а Илия – это имя-лозунг, причем большой политической силы. Он предшественник освобождения от оккупации – прихода Мессии Израилева. К тому же роль пророка еще и политическая, пророк должен помазать на царство, как помазал Давида на царство наби (пророк) Самуил. И Иисус, и Иоанн борцы за чистоту иудейской веры, за очищение Израиля, а по мнению многих учителей Закона, порабощение Израиля – следствие его собственных грехов: когда Израиль отступается от закона Моисея, тогда, в наказание, он попадает в рабство к язычникам, но, когда он вернется к истинному и чистому Закону, он вновь станет свободен и будет сам владеть Обетованной землей и обретет Царствие Небесное. Значит, борьба за правильное понимание Закона – это разновидность борьбы за свободу.

Иисус и Иоанн, бесспорно, опираются на древнюю пророческую традицию Израиля. Однако, хотя Иисус поступал и говорил как пророк и многие современники называли Его пророком, все же значительная часть окружения и современников явно считала такое титулование недостаточно высоко характеризующим Иисуса. Многие видят Его мессией, царем Израиля!

Христианские теологи упускают из виду тот факт, что Мессия (Христос) библейского Писания во времена Иисуса – это национальная, религиозная и политическая фигура иудаизма, имеющая наполненный смысл только для евреев. Поэтому, вне зависимости от того, как понимал свою роль и статус «мессии» сам Иисус, но принимая титул, Он неизбежно оказывается политической фигурой в центре серьезной революционной активности.

Абстрактные понятия чужды уличной толпе, полицейским чиновникам и госбюрократии. Им Иисус видится реальным мятежником, покушающимся на реальную власть, ту власть, которая принадлежала римскому кесарю. Жизни Иисуса угрожали оккупанты и коллаборационисты, которых вовсе не занимали религиозные предметы, но зато весьма заботили революционеры.

Под лозунгом установления Царства Божия бунтовали зелоты и другие антиримские группы. Царство Небесное – это синоним понятия «Царство Божие», поскольку слово «небеса» на арамейском и еврейском языках в религиозном контексте было эвфемизмом понятия «Бог» – табуированного в употреблении. Царство Небесное, Царство Божие ожидалось не на небе, а в Иерусалиме (Ис., 2: 1–4; Мих., 4: 1; Мф., 5: 35 и пр.). Согласно наполнению лозунга, Бог станет царствовать через Своего представителя – машиаха, непосредственно на земле, а не только на небесах. Яхве владеет землей и народом Израиля de jure, и цель любого верующего иудея – превратить эту власть во власть de facto! Именно в политическом контексте сформулирован лозунг установления реального царя в Первой книге Паралипоменон (Пар., 28: 5), где Господь «избрал Соломона, сына моего, сидеть на престоле царства Господня над Израилем», то есть сын Божий предназначен быть главой Царства Господня в Израиле. Лозунг установления «царства Божия» выражал желанный возврат к еврейской системе политической теократии, достичь которого можно было только путем изгнания римских оккупантов: «…всякий, делающий себя царем, противник кесарю» (Ин., 19: 12). Это было очевидно всем, кто жил во времена Иисуса! Нет сомнений, что Иисус, возвещая Царство, принимал в нем определенную роль, включая в Свое поведение мессианские черты.