Светлана Беличева-Семенцева - На переломе эпох. Исповедь психолога

Повезло мне со школой и потом, когда папа, мечтавший о возвращении на юг в родные края, перевез семью в небольшой зеленый донбасский городок, где жил его дядька, чудом уцелевший от расказачивания и раскулачивания. Там, в центральной школе, где я заканчивала 10 и 11 класс, тоже были очень добросовестные и профессиональные учителя. Правда, внеклассная жизнь уже не била таким ключом как в нашей сибирской деревенской школе, но зато я попала в класс, девочки в котором получали профессию пионервожатых, поскольку 11-летнее образование предполагало тогда и начальное профессиональное образование. И на мое счастье, мы обучались не на швей-мотористок, водителей трамваев и прочие рабочие профессии, а на пионервожатых, а значит, один день в неделю проводили во Дворце пионеров, где разучивали танцы и подвижные игры.

Итак, мы два года протанцевали и проиграли, а потом, как и стрекозе из басни Крылова, пропевшей все лето, с наступлением зимы наступила расплата, так и нам наступила расплата с известием о выпускном экзамене, на котором мы, оказывается, должны были сдавать педагогику и психологию за педучилище, а в придачу – историю комсомольской и пионерской организации. Наш руководитель, директор Дворца пионеров прекрасно понимал, что за два дня, отведенных на подготовку экзамена, невозможно выучить три курса за педучилище, к тому же не прослушав при этом ни одной лекции по этим дисциплинам. И он через доверенное лицо из числа наших одноклассниц объяснил, как мы будем сдавать этот злополучный экзамен. 30 билетов были разложены по порядку номеров и каждая должна будет тащить свой единственно выученный билет. Такое решение устроило всех, кроме меня. Я решила выучить все билеты и, не нарушая общего порядка, тащить билет наугад. Очевидно, мне повезло с учебниками для педучилищ, которые были написаны кратко и доходчиво, что и позволило мне выучить за два дня психологию вместе с педагогикой и историей комсомольской и пионерской организации и получить заслуженную пятерку. Мало того, меня по-настоящему заинтересовали эти дисциплины, что, однако, отнюдь не сказалось на моем профессиональном самоопределении и выборе для поступления педагогический вуз.

Вообще с этим вопросом, выбором вуза, в который собралась бы поступать выпускница – серебряная медалистка, возникли у меня большие и мучительные трудности. Мне легко давались все предметы, кроме черчения. Однако больше всего тяготела я к гуманитарным предметам: литературе и истории, но при этом тайно страдала каким-то комплексом, порождающим у меня страх перед вступительными экзаменами в эти вузы. Тем временем выбор за меня сделала наша учительница математики, она же наш классный руководитель, которую в классе не любили и боялись, переименовав ее из Ольги Васильевны в ОВ – Отравляющее Вещество. Эта была строгая, старая учительница, которая начинала преподавать наверно еще в гимназии или, по крайней мере, закончившая ее. Она не затрудняла себя работой со всем классом, для всех она аккуратным почерком на доске писала формулы, повторяла их вслух и заставляла переписывать в тетрадь. В классе она выбирала 3-4-х человек, которых считала способными к математике и, что называется, сдирала с них три шкуры. Я, к несчастью, попала в это число. Задания она нам давала усложненные, из каких-то своих особых задачников. И если их не выполняли, выбрасывала в дверь твою папку (тогда было модно ходить в школу с папками), следом выпинывала, в буквальном смысле, коленом под зад владельца папки, сопровождая пинок грозным окриком: «За родителями!» Когда тебе 16 лет и на тебя уже заглядываются мальчики, пережить такую позорную экзекуцию совсем непросто, и приходилось корпеть на задачками Ольги Васильевны.

Делом чести для Ольги Васильевны было подготовить своих избранников для поступления в ТРТИ, Таганрогский радиотехнический институт. В начале 60-х, когда в моду входила автоматика, телемеханика, вычислительная техника, этот институт один из первых начал готовить таких специалистов и пользовался огромной популярностью, и соответственно, отличался большими конкурсами, поскольку от желающих поступить в ТРТИ не было отбоя. Поток абитуриентов прореживали на первом вступительном экзамене – письменной математике, которая была особо повышенной трудности. Именно к успешной сдаче этого экзамена и готовила нас Ольга Васильевна, не церемонясь в средствах.

Нужно отдать ей должное, она справилась со своей задачей, и я выдержала, несмотря на весьма значительный конкурс, вступительные экзамены на факультет автоматики, телемеханики и вычислительной техники ТРТИ.

Вот уж действительно, пути господни неисповедимы. Без этого зигзага судьбы, когда я, по сути дела, по воле случая оказалась в радиотехническом институте, вряд ли я потом попала бы в Тюмень и вряд ли потом жизнь предоставила бы мне шанс заниматься психологией. Это стало ясно потом, спустя десятилетия. А пока предстояло пять лет тяжкого труда в вузе, где по полной грузили студентов расчетами лабораторных работ, курсовых, семинарскими конспектами и другими домашними заданиями, не считая того, что строго требовалось посещение всех лекций и занятий. И вообще, вузовская дисциплина была такой жесткой, что стоило было в семестре накопить два хвоста, как ты становился реальным кандидатом на отчисление. В результате, смогли окончить институт только 30 % от поступивших в свое время по большому конкурсу студентов из числа школьных отличников и хорошистов.

Мне же не только нельзя было иметь хвосты, но и, чтобы получать стипендию, требовалось иметь не больше одной тройки в семестр. Мама из нашего семейного бюджета, который рассчитывался не только на меня, но и на родителей, живших с младшим братом, а также на сестру, учившуюся в Харькове, могла мне выкраивать не более 10–20 рублей в месяц. Прожить на эти деньги было невозможно без стипендии. Стипендия составляла 35 рублей. Это была вполне приличная сумма, поскольку в день тогда на скромное питание хватало рубля.

Таким образом, стипендия была серьезным стимулом добросовестного отношения к учебе. А это добросовестное отношение требовало проводить в институте с 8 утра, когда начиналась первая лекция, и до 9 вечера, когда закрывался читальный зал.

И конечно же, мне с моими гуманитарными наклонностями, не выжить бы эти пять лет, занимаясь только интегралами, дифференциалами, начерталкой и теоретическими основами электротехники, если бы не было своей отдушины и даже не одной.

Еще на первом курсе, опять же волей случая, я попала в студенческий киноклуб и надолго задержалась там в качестве вольноопределяющегося слушателя. Костяк киноклуба составляли ребята старшекурсники, кинематографические асы. Они с увлечением рассказывали новичкам об истории отечественного и зарубежного кино, знакомили с творчеством Дзиги Ветрова, Сергея Эйзенштейна и Чарли Чаплина, учили обращаться с киноаппаратом и звукозаписывающей аппаратурой, часть из них потом так и ушла в профессиональное кино. Однако при всем моем интересе мои кинематографические успехи были более чем скромные. Тем не менее посещение киноклуба не прошло для меня бесследно. Там я познакомилась с моим будущим мужем, отвечающим в киноклубе за техническое обслуживание звукозаписывающей аппаратуры, брак с которым стал для меня тяжким, но необходимым и закаляющим испытанием.