Ростислав Жуков - Падеспань

Вдобавок туда нам вообще не было надо, так как на схеме была отмечена обычная станция «скорой помощи», не имевшая отношения к альбергу, равно как и к иностранцам и политическим убежищам.

Дождь понемногу кончился. Около трёх часов ночи мы, часто отдыхая на парковых скамейках, доползли до конца, то есть, если смотреть из центра города, до начала парка Каса де Кампо. Схемы указывали, что «Красный Крест» где-то здесь. Мы влезли в какой-то гараж, где на нас подняли лай собаки, потом выбрались опять на Пасео де Эстремадура и тут-то мы увидели на крыше дома, обнесённого высокой решёткой, красный крест и надпись:

Новое дело – нет входа. Мы обошли весь обнесённый решёткой квартал по периметру, опять вошли в парк, наконец обнаружили вход, точнее, въезд и двинулись в сторону здания с красным крестом на крыше. Нас несколько смутило то, что около здания стоят машины «скорой помощи»; не знаю, как Шосс, а я уже всё понял. Однако – что теперь оставалось делать?

В этот момент к нам медленно подъехала и остановилась полицейская машина. (В обнесённый решёткой комплекс строений входили, кроме обычной станции «скорой помощи», и какие-то административные здания). Из машины вышли двое полицейских и спросили, чего нам тут надо, и кто мы такие.

Первая встреча с полицией.Полицейские оказались отличными ребятами и всё поняли сразу. Они проверили наши документы и внимательно выслушали мой рассказ. После этого один из полицейских отправился на станцию «скорой помощи», а второй по рации вызвал «Полисию Насьональ».

Испанской полиции в дальнейшем будет посвящена отдельная глава этой книги, однако уже сейчас надо сделать два пояснения.

Во-первых, почти все полицейские, которых я встречал за два года в Испании, оказывались «отличными ребятами», с которыми можно и побеседовать, и пошутить. Однако дело своё они знают туго, и если у тебя не в порядке документы, то шутки-прибаутки вряд ли помогут. Тогда, в Каса де Кампо, в ночь с 8 на 9 февраля 1995 года, мы с Шоссом были ещё легальными иностранцами, так как визы у нас ещё не кончились, и опасаться нам было нечего.

Во-вторых, в Испании есть несколько видов полиции. Те «отличные ребята», что положили конец процессу, образно поименованному как прогулка падали, относились к «Полисии Мунисипаль». Подробности я расскажу в главе 9, однако данная полиция для человека, пусть и нелегального, но смирно себя ведущего, не представляет такой опасности, такой СМЕРТЕЛЬНОЙ УГРОЗЫ, как вызванная ими по рации «Полисия Насьональ», которая занимается, в частности, и нелегальными иностранцами. Нелегальными, однако, как я уже сказал, мы тогда не являлись.

Муниципальный полицейский добродушно выслушал наши бредни о потере денег.

– Где же вы их потеряли? – спросил он.

– На Гран Виа… или на Пуэрта дель Соль, – сказал я. Это, вообще-то, прозвучало удачно. Гран Виа – один из главных проспектов Мадрида, и публика там попадается самая разная – как и на площади Пуэрта дель Соль.

– На Гран Виа? – усмехнулся полицейский. – Не потеряли вы, а украли их у вас, ребята! Там полно воров.

Полицейский, конечно, спросил, почему у меня вместо паспорта копия. Я рассказал ему, как было дело. Полицейский удивился: как так, в российском консульстве не оказали помощи российским гражданам? Да ещё и паспорт в залог?

– Вашему консулу неплохо бы набить морду, – сообщил он нам.

В это время прибыла машина «Полисии Насьональ». Новые полицейские посмотрели на нас весьма мрачно. Ясное дело – их разбудили под утро из-за двух русских идиотов, скитающихся без денег по Мадриду, который им, видите ли, очень нравится. Наши документы вновь подверглись тщательной проверке; увидев копию паспорта, национальный полицейский сердито спросил, что это такое; объяснения ему давал уже «наш» первый полицейский; национальщик матерно выругался 7 7 Естественно, по-испански. Расхожее мнение, что русские ругательства известны во всём мире – не более чем миф, причём дурацкий. В испанском языке существует великое множество непристойных выражений. . С нами «Полисия Насьональ», впрочем, разговаривала корректно.

Попрощавшись с нами и сдав нас «националке», «Полисия Мунисипаль» уехала. Из здания «скорой помощи» навстречу нам уже бежали вызванные полицией медики. Добродушные улыбающиеся медики пригласили нас зайти и угостили холодной кока-колой. «Полисия Насьональ», впрочем, не собиралась канителиться с нами до утра и не дала нам как следует поговорить с этими милыми людьми. Следуя указаниям полицейских, мы сели на заднее сиденье их машины, и полицейский захлопнул за нами дверцу.

Затем нас куда-то повезли. Полицейские быстро гнали свой «рено» и время от времени поглядывали на нас в зеркальце.

«Интересно, куда же нас везут?» – гадали мы с Шоссом. Мы сошлись во мнении, что хоть и в участок, лишь бы под крышу.

«Сан Исидро».Полиция привезла нас к длинному двухэтажному зданию с чёрными железными воротами. Внутри был мощёный плитами двор, окружённый зданиями, точней, то был патио – двор внутри дома. Справа от входа мерцали огоньками автоматы, в которых можно было купить сигареты, кофе и кока-колу. Слева ярко светилось окно вахты. Служитель в белом халате записал наши данные в свои формуляры и велел сдать наши сумку и рюкзак в консигну – камеру хранения.

Отделавшись от нас, полицейские уже вполне дружелюбно попрощались с нами за руку и ушли, тщательно прикрыв за собой железную дверь.

Служитель угостил нас горячим молоком и сладким печеньем. С удовольствием закусывая, как у стойки бара, возле окна вахты, мы слышали доносившиеся с улицы голоса ещё не уехавших полицейских – они, очевидно, перекуривали – и мелодическое журчание полицейских раций, впоследствии ставшее для нас столь хорошо известным и родным.

Когда мы поели, дежурный взял фонарик и повёл нас через двор в здание. Мы поднялись на второй этаж. Вдоль коридора, освещённого тусклыми ночными лампочками, тянулся ряд дверей. Двери эти не имели замков, в них были застеклённые окошечки; рядом с каждой дверью висела табличка с надписью «Дормиторио» 8 8 Dormitorio (исп.) – спальня. и номером, например, С-4.

В коридоре чувствовался больничный запах дезинфекции. Открывая по очереди все двери, дежурный освещал ярким лучом фонарика спящих людей. Найдя свободное место, он указал на него Шоссу и велел ему ложиться спать, а меня повёл дальше. Свободная кровать для меня нашлась в другой комнате. Всего здесь были четыре койки, три из которых были заняты.