Ростислав Жуков - Падеспань

С великим наслаждением улёгшись на чистые простыни и укрывшись одеялом с головой, я уснул таким мёртвым сном, что утром меня еле добудились.

Это был, как мы узнали на следующий день, один из мадридских альбергов – приютов для бедных. Его содержала католическая организация «Сан Исидро». Адрес альберга – Пасео дель Рей (Королевский бульвар), 34. Это в десяти минутах ходьбы от вокзала Принсипе Пио и в двадцати – от Площади Испании.

Утро нового дня ознаменовалось завтраком – кофе с молоком, белый хлеб и шоколадный крем, – а затем беседой с асистенте сосиаль – девицей по имени Мерсéдес.

Мерседес, хотя и была весьма симпатична и доброжелательна, за эту и последующие беседы, которых было немало, весьма нам надоела. Дело в том, что альберг «Сан Исидро» не предназначен для иностранцев. Пользоваться его услугами могли только лица, имеющие испанское гражданство или резиденцию 9 9 Резиденция (исп. residencia) – вид на жительство в стране. . Выгнать же нас Мерседес не могла, так как в альберг нас поселили по представлению «Полисии Насьональ». Чтобы от нас избавиться, Мерседес звонила даже в российское консульство. Ясно, что ей там ответили. Мы, в свою очередь, заверили Мерседес, что скоро получим деньги из России и альберг покинем (на это мы ещё надеялись), и Мерседес временно от нас отстала.

Итого в «Сан Исидро» на Пасео дель Рей мы прожили 20 дней. Мы действительно ещё раз звонили в Россию из консульства – с тем же результатом.

Когда через 20 дней нам наконец нашли другой альберг и со вздохом облегчения выперли из «Сан Исидро», мы вспоминали Пасео дель Рей с блаженной грустью.

Словосочетание «Пасео дель Рей» надолго оставалось для нас символом идиллического уюта. Кормили там отлично, четыре раза в день. Из других альбергов, с которыми мы позже познакомились, на день выгоняли. В «Сан Исидро» можно было находиться круглые сутки. Чистота и гигиена, койки в основном одноярусные и, как правило, не больше 4 – 6 человек в комнате. Персонал неизменно вежлив и доброжелателен. Салон с телевизором, стульями, столиками и разными играми, столовая, лазарет, библиотека, парикмахерская, души, прачечная – и всё это бесплатно.

Как хорошо было сиживать в альберговском дворике на скамейке вечерней порой, курить (если было что), наблюдать жизнь альберга и слушать объявления по внутренней трансляции: кого-то вызывают на вахту, кого-то в лазарет – и ожидать приглашения на ужин! Пусть у нас не было денег даже для покупки в автомате стаканчика кофе – в альберге «Сан Исидро» на Пасео дель Рей мы были согласны жить вечно.

По альбергу сразу пронёсся слух, что тут появились два русских, которые потеряли деньги, и которых ночью привезла «Полисия Насьональ». Уже утром первого дня об этом знал весь альберг. На нас смотрели с интересом. Постепенно большая часть населения альберга с нами перезнакомилась.

Кроме нас, в альберге жило несколько иностранцев: то были кубинцы, другие латиноамериканцы и один гражданин Ирака. Все они имели испанские резиденции.

Люди, жившие в альберге, богатыми, мягко скажем, не были. Тем не менее сигаретами нас угощали, и у нас даже появились свои табачные «спонсоры».

Население «Сан Исидро».Плусы 10 10 Переходя к описанию населения альберга, мы задаёмся вопросом, как этих людей называть: бедные? бездомные? безработные? Что касается сразу вызывающего негативные ассоциации слова «бомж», то оно, строго говоря, означает лишь персону «без определённого места жительства», но не характеризует человека с точки зрения его занятости, достатка и т. д.. Поэтому в этом повествовании появляется изобретённое нами ещё в России, в Санкт-Петербурге, жаргонное слово «плус». Плус – это и нищий, и (или) бездомный, и (или) безработный, возможно, и алкоголик, словом, представитель тех слоёв общества, которые принято называть маргинальными. , жившие на Пасео дель Рей, в большинстве своём были похожи на российских бизнесменов средней руки. Встреть такого где-нибудь вне альберга, в городе – и не подумаешь, что перед тобой плус. Человек в костюме, при галстуке, чистый, выбритый и причёсанный. Ну, конечно, так выглядели не все плусы.

Почти все они получали небольшие социальные пособия.

Утром после завтрака на вахте «Сан Исидро» выстраивалась длинная очередь плусов, уходящих на какие-то заработки; к ужину плусы обычно возвращались. Естественно, работали далеко не все из них; кто-то продавал благотворительные газеты, кто-то попрошайничал; кто-то добывал деньги другими способами.

Контингент сан-исидровских плусов, которые никуда не ходили, не работая потому, что не хочется, был тоже многочисленным. Да и зачем пытаться искать где-то какую-то работу, если живёшь под крышей, в тепле и чистоте, тебя кормят, одевают и при надобности оказывают медицинскую помощь, причём всё это бесплатно, да кроме того государство платит тебе тысяч 30 – 50 песет в месяц на мелкие расходы?

Такие плусы проводили все дни, сидя в салоне перед телевизором либо играя в теннис или в карты либо греясь на солнышке во дворе, куря сигарету за сигаретой – большинство испанцев курит, а плусы с Пасео дель Рей курили почти поголовно, – или попивая кофе, купленный в автомате.

Иногда плусы выбирались за пределы альберга, где пили вино из картонов, так как спиртные напитки в «Сан Исидро», как и в других альбергах, запрещены.

Немало, впрочем, было там и неспособных работать инвалидов, как физических, так и умственных. Человек десять передвигались на инвалидных колясках. У каждого из таких неходячих был помощник-плус, который возил его по территории альберга либо за ворота на прогулку.

Как множеством различных инвалидов, так и персоналом в белых халатах, равно как и стерильной чистотой в коридорах и спальнях, сильным запахом дезинфекции, стеклянными окошками в дверях и дежурным ночным освещением этот альберг напоминал больницу. Я уже говорил, что там имелся и собственно лазарет со стационаром, а также медицинский процедурный кабинет и аптека.

Спальня на первом этаже, где одно время жил Шосс, называлась «Урхенсиас» , что значит в переводе «неотложная». Не знаю, почему она так называлась. Дверь из неё выходила непосредственно на плиты двора, а в самой спальне было коек 12 или более.

Наряду с Шоссом и другими плусами там жил Хорхе.

Хорхе.Этот карлик неопределённого возраста «с печатью дегенерации на лице», как сказал о нём медик по профессии Шосс, все дни был занят тем, что скрюченными пальцами вытаскивал из пачки очередную сигарету «Дукадос», которую затем закуривал. Разговаривать он не умел. Иногда он, впрочем, издавал какие-то визгливые звуки. Своё имя он, однако, знал, о чём говорит следующий случай.