К. Секачева - Люди под Дождем. Избранные беседы за 5 лет

© ООО Телеканал Дождь

© ООО «Издательство АСТ»

Друзья, «Дождю» пять лет. Пусть и небольшой, но все же юбилей. Время подводить итоги и вспоминать лучшее. А еще пятилетие – отличный повод дарить подарки. Мы собрали для вас в этой книге все самые важные интервью за это время. Даже если вы все эти годы смотрели «Дождь», в этих разговорах вы найдете для себя что-то новое. Они уже стали памятником нашей недавней и одновременно такой далекой эпохи. Читая эти интервью 2010, 2011 и других годов, невольно вспоминаешь, как начинался «Дождь», какой была тогда страна. И неизбежно сравниваешь: где мы оказались теперь. Читайте и вспоминайте вместе с нами историю «Дождя» и страны.

/// Тихон Дзядко

Это, пожалуй, одно из тех интервью, которых я ждал с наибольшим трепетом: все-таки Юрий Лужков, как принято говорить, – тяжеловес российской политики. В итоге бывший мэр Москвы оказался простым собеседником, а разговор – очень интересным. Хотя многие прогнозы, прозвучавшие в нем, себя не оправдали.

Также в беседе принимали участие:ведущие телеканала «Дождь» Ксения Собчак, Антон Желнов, Мария Макеева и обозреватель газеты «Ведомости» Бэла Ляув.

Как вы считаете, кто из людей, которые с вами работали, вас предал?

Лужков:Никто.

Собчак:Ходят слухи, что господа Ресин и Бирюков удержались на своих местах благодаря тому, что собрали и подтвердили некий компромат на Лужкова. Как вы относитесь к таким слухам? Верите ли им?

Лужков:Я исключаю эту причину. Их поведение на их совести – этих двух, а может быть, и не двух человек. А в отношении сбора компромата – я впервые слышу о такой версии.

Собчак:Но вы их внутренне считаете предателями?

Лужков:Если это в народе называется предательством, то почему я должен считать иначе?

Собчак:А что «это»? Вы сказали: «Если это считается предательством…»

Лужков:Почему я задаю этот вопрос? Потому что этот вопрос генерирую не я, а вы, значит, вы считаете, что это поведение в какой-то степени является…

Собчак:Нет, я спросила: «Считаете ли вы их предателями?» Вы сказали: «Если такое поведение в народе считается предательством, то почему я должен считать иначе?» Поэтому мой следующий вопрос: какое это поведение? Что вы имеете в виду?

Лужков:Ты задаешь вопрос: «Это может называться предательством?» Я отвечаю: эти вопросы мне задаются каждый день по много-много раз, и если они у народа формируются таким образом, почему я должен считать иначе? Конечно, это предательство.

Желнов:А кто еще был среди тех, кого вы могли бы назвать предателями?

Лужков:Немного.

Желнов:Кто это, помимо Ресина?

Дзядко:Швецова?

Лужков:Нет.

Собчак:Чигиринский?

Лужков:Чигиринский? При чем здесь Чигиринский?

Собчак:Может быть, вы его тоже считаете предателем?

Лужков:Он бизнесмен.

Дзядко:Ольга Александровна Егорова?

Лужков:У нас с ней не такие отношения. Она вообще в другой системе работает.

Дзядко:К слову об Ольге Александровне Егоровой: скажите, почему так происходило, что, пока вы были мэром Москвы, вы и ваша супруга все суды выигрывали «на раз»?

ЛУЖКОВ: ОТВЕЧАЮ. Я СУДИЛСЯ ТОЛЬКО ПО ОДНОМУ ПОВОДУ – ЗАЩИЩАЛ СВОЮ ЧЕСТЬ. ВСЕ ИСКИ ПО КЛЕВЕТЕ – И В АДРЕС ДОРЕНКО, И В АДРЕС ГАЗЕТ, ЖУРНАЛОВ, ТЕЛЕВИЗИОННЫХ ПЕРЕДАЧ – Я ВЫИГРЫВАЛ, ПОТОМУ ЧТО ТЩАТЕЛЬНО ВЫБИРАЛ, НАСКОЛЬКО ЭТО СООТВЕТСТВУЕТ ЗАКОНАМ СТРАНЫ, КОТОРЫЕ ОСУЖДАЮТ КЛЕВЕТУ, – И ПОДАВАЛ В СУД. ВЫИГРЫВАЛ. И СЕЙЧАС ВЫИГРЫВАЮ.

Дзядко:А на НТВ – по поводу этих фильмов, которые показывали накануне вашего отрешения от должности, вы подавали в суд?

Лужков:Подавал. По некоторым искам выиграл. По некоторым – эти самые энтэвэшники так замылили вопросы, что начали заявлять: здесь не клевета, а критика. И сегодня…

Дзядко:А решение суда было в вашу пользу?

Лужков:По-разному. Были решения суда и в мою пользу, были решения и в их пользу.

Дзядко:А почему же тогда раньше все решения были только в вашу пользу, а теперь ситуация изменилась?

Лужков:Бывает. У нас, между прочим, не только те люди, которые вами названы, держат нос по ветру.

Макеева:При этом к Ольге Егоровой претензий у вас нет? Я правильно поняла?

Лужков:Какие могут быть претензии к человеку, который находится абсолютно вне городской системы власти, являясь представителем совершенно другого направления во властных структурах?

Дзядко:Если все-таки вернуться к вопросу о предателях, кого бы вы могли назвать таковыми? А с кем вы хотя бы продолжаете общаться?

Лужков:Я со многими продолжаю общаться. Если не сказать – с большинством.

Макеева:Ну, например, с кем сохранились действительно хорошие отношения?

ЛУЖКОВ: ИЗ ФЕДЕРАЛЬНОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА – ПРАКТИЧЕСКИ НИ С КЕМ, ЗА ИСКЛЮЧЕНИЕМ НЕКОТОРЫХ РАБОТНИКОВ ВЫСОКОГО УРОВНЯ, КОТОРЫЕ МНЕ ЗВОНИЛИ, У МЕНЯ БЫЛО 75-ЛЕТИЕ, ДА. ПОЗВОНИЛИ НЕСКОЛЬКО ЧЕЛОВЕК. ОСТАЛЬНЫЕ ИСПУГАЛИСЬ.

Собчак:Позвонить на 75-летие, простите, не так страшно. А кто, кроме Иосифа Кобзона?

Лужков:Позвонить страшно, Ксения! Страшно позвонить!

Желнов:А кто звонил-то?

Лужков:Вы хотите, чтобы я сделал больно этому человеку?

Дзядко:А что, за звонок у нас убивают? Почему «больно»?

Лужков:Вы знаете, иногда даже хуже, чем убивают.

Макеева:А что в наше время бывает?

Лужков:Бывает неодобрение высоких руководителей за то, что они общаются с опальным мэром.

Макеева:Это хуже, чем смерть?

Лужков:Это? Вы знаете… Или у вас тут такие сравнения неприемлемы, что ли? Хуже, чем смерть, ничего не бывает.

Собчак:Давайте перейдем от философствования к конкретике. Кто вас поддержал открыто, помимо Иосифа Кобзона? Я видела его публичные выступления в вашу защиту. Кто еще из публичных людей – не обязательно политиков – вас открыто поддержал?

Дзядко:Кстати, с Кобзоном ничего не произошло: он как был депутатом, так и остался.