Пётр Курков - Вселенная Александра Казакова

И только не надо о «раздвоении личности»! Я даже не буду напоминать избитые примеры литературных персонажей, заживших своей жизнью. Я просто спрошу вас, дорогие читатели – спрошу тех, кто регулярно сидит в чатах и конференциях. Ваш никнэйм, ваше альтер-эго, которое, собственно, и общается там за вас – это совсем-совсем вы? Разве это не специальный такой персонаж, разве это не отдельная виртуальная личность, зачастую вообще на вас не похожая? Давайте будем честны, а?

Причем этот ваш двойник-никнэйм не так уж нереален. Ваши собеседники, собственно, только его-то и знают. Это как раз вы для них нереальны. А в бытии особо фанатичных чатлан виртуальная тень значит куда больше, чем собственное полузабытое «я»… И нет сомнений, что с триумфальным шествием информационных технологий этот процесс будет развиваться, и скоро очень многим совсем не нужно будет возвращаться в себя. Правда, возникает вопрос – а оста-нется ли вообще, куда возвращаться? Останется ли к тому времени это самое «я» – сознающая себя личность?..

Словесные штампы – удивительная вещь. Большинство людей просто воспринимает их на веру, как будто эти штампы им чего-то говорят, хотя на самом деле они бессмысленны; это яркие обертки, в которые мысль заворачивают, не чтобы разъяснить, а чтобы спрятать. Но если иной штамп копнуть – в нем все-таки обнаруживается некий смысл… Правда, совсем не тот, какой ожидался. Вот, например, навязчивое слово «революция». Она у нас сперва была «научно-техническая»; теперь стала «компьютерная» и «информационная».

Сами по себе эти словосочетания – пустышки. Но если начать копать от исконного смысла слов, возникают любопытные ассоциации. Что такое, в самом общем случае, «революция»? Резкое, лавинообразное изменение в жизни общества, вызванное какой-то общественной потребностью. Скажем, требуется обществу 8-часовой рабочий день и всеобщее избирательное право. Можно идти к этому эволюционным путем, медленно и мирно – а можно устроить революцию. Суть в том, что сначала возникает эта самая потребность.

«Компьютерная эволюция» – не исключение. Давно назрела некоторая общественная потребность, к необходимости удовлетворить которую западная культура двигалась последние полтора столетия; постепенно средства удовлетворения этой потребности эволюционировали (во всех областях культуры; НТР – лишь частный случай); и наконец-то свершился качественный рывок.

А что же это за такая глобальная потребность охватила весь цивилизованный мир? Очень просто – потребность НЕ ДУМАТЬ. Перестать, наконец, заниматься этим утомительным занятием. Очень сильно устала западная культу-ра от необходимости ежесекундно использовать надоевший разум и более 150 лет неуклонно стремилась отменить эту необходимость. До сих пор подкоп под мышление шел плавно, эволюционно, незаметно для глаз – но вот свершилось, и получен эффективнейший инструмент революции.

Для примера представьте какую-нибудь альтернативную историю, где люди давным-давно поставили целью отказаться от зубов. Ну очень им зубы не угодили – может, очень кариеса боялись. Началась у них антизубная эволюция – сначала завели рабов-жевателей, потом свершили НТР и построили машинки-жевалки, научились делать жидкую пищу… но часть зубов все равно приходилось оставлять – хотя бы ради красоты… И тут случается изобретение ЗУБНОГО МОСТА!.. Рай на земле и полное благорастворение…

…Наверное, выражение «потребность не думать» надо все-таки объяснить более умными словами, верно? А то как-то несерьезно выходит. Хорошо – речь пойдет о ярко выраженной дегенерации общественного сознания на протяже-нии 1850—2000 гг. О превращении «человека мыслящего» в «человека догматического» – «человека информированного» – «начитанного, наслышанного». За полтора века преобладающий тип сознания изменился разительно. Ранее господствовал лично-объективный взгляд на окружающую действительность (даже слишком объективный, в крайностях доходивший до позитивизма – откуда, собственно, выросли ноги НТР). Теперь он вымирает; торжествует взгляд коллективно-субъективистский; собственное суждение заменено «знанием», заимствованным из окружающей среды, из «коллективного сознания» (этакий стайный лемминговый идеализм – нынче важен не сам факт/предмет, а что ты о нем прочел/слышал). Таким образом, личный разум вытесняется набором общих штампов, массовых банальностей, стадных рефлексов… Иными словами – набором общественных инстинктов.

…Некоторые фантасты уверяют, что на Земле это однажды уже случалось. Якобы слишком уж хорошо устроено существование общественных насекомых типа муравьев и пчел, чтобы быть плодом одной слепой эволюции. Якобы они попросту в невообразимом прошлом, в каменноугольном периоде, имели цивилизацию, имели разум, который достиг идеала – и закостенел, отлившись в совершеннейшие инстинкты. Настолько совершеннейшие, что КАК БИОЛОГИЧЕСКИЙ ВИД муравьи несомненно благополучнее человека. Чем не пример для подражания?..

Чтобы не быть голословными, пройдемся по указанному историческому периоду, рассматривая основные культурно-общественные тенденции в свете нашей гипотезы (какая безупречная фраза! Браво! Сам Фоменко лучше бы не написал…).

Точкой отсчета можно считать середину XIX в. Личностно-объективный, ра-зумно-рациональный подход к жизни доминирует. Порожденные им точная наука и экспериментальные методики, в свою очередь, вызывают к жизни пресловутую НТР (еще никто не знает, что она окажется могильщиком собственных родителей); среди образованной публики в моду входит материалистическая философия; в литературе вовсю господствует реализм. Кажется, налицо полное торжество чистого разума…

На рубеже веков вдруг становится видно, что «победа» материализма над старыми религиями на самом деле обернулась его поражением перед лицом иррациональных, мистических учений, никак уже не связанных с рассудком. Спиритизм, теософия и прочие подобные доморощенные мутные «откровения» успешно заменяют «образованным» вроде бы людям христианство. Причем впервые можно отметить внезапный выборочный паралич рассудка и двойную логику: одни и те же люди искренне считают христианство нелепыми сказками для детей (и в состоянии вполне логично беседовать на эту тему), а столоверчение – проявлением мистической высшей реальности (и могут только кидаться банановыми шкурками в скептиков). В литературе и живописи начинается хит-парад символистов с имажинистами; на подходе – всякие прочие бесчисленные «-исты», общая суть которых в одном: знак, символ (звук, цвет; короче – форма творения) впервые со Средних веков оказывается главнее того, что знаком обозначается (содержание, семантический смысл творения).