Леонид Фуксон - Толкования
- Название:Толкования
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент Директмедиа
- Год:2014
- Город:Москва-Берлин
- ISBN:978-5-4475-2554-5
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Леонид Фуксон - Толкования краткое содержание
Толкования - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Важная грань коллизии дома и пути в романе «Робинзон Крузо» – столкновение природы и цивилизации. В IV главе после сообщения о том, как герой подстрелил какую-то птицу, следует комментарий: «Я думаю, что это был первый выстрел, раздавшийся здесь с сотворения мира; не успел я выстрелить, как над рощей взвилась туча птиц: каждая из них кричала по-своему, но ни один из криков не походил на крики, известные мне». Здесь звуки природы и цивилизации сталкиваются как взаимно незнакомые, чуждые. Первозданность мира, ранее ни разу не потревоженная каким-то искусственным вмешательством, встречается с человеком, наоборот, давно ушедшим от своего первичного, естественного состояния.
Одна из «ключевых» сцен романа, ставящих его героя и читателя на границу природы и цивилизации, – описание доставки вещей на остров с потерпевшего крушение корабля (IV глава). Об увлекательности этого перечисления переправляемых вещей писал еще Юрий Олеша. Оно помещает читателя в захватывающий осмотр того, что может пригодиться здесь, на острове. При этом перед лицом природы и «на ее весах» происходит как бы взвешивание заново ценностей всех человеческих изобретений, которые обычно скрыты в ситуации привычного с ними обхождения. Ситуация «человек на необитаемом острове» как раз нарушает этот автоматизм и позволяет «отделить зерна от плевел», то есть пригодное от бесполезного. Например, Робинзон говорит о ящике с инструментами плотника как о находке более драгоценной, чем золото. О ненужности денег на острове рассказчик говорит на протяжении всего романа: cм. главы IV, IX, XIII, XIV. Золото обесценивается на необитаемом острове как средство обмена, здесь невозможного. Все знаковое, конвенциональное теряет значение в натуральном мире (Маклюэн: деньги обессмысливаются вне дел сообщества), и вынужденно обретается варварская целостность бытия. При этом спасенные с утонувшего корабля достижения культуры как раз и дают герою возможность сохранить жизнь. Однако когда Робинзон готовится отплывать с острова, он не забывает взять с собой деньги (глава XIX): там, в человеческом (символическом) мире, они снова обретают свою ценность. Онтология вступает у Дефо в конфликт с семиотикой. Вот почему обнаружение следа человеческой ноги (XI глава) – экстраординарное событие в мире романа: необитаемый остров оказался неожиданно обитаемым. Знак внезапно появляется в момент, когда знаки вроде бы утратили свое значение. С момента обнаружения обитаемости острова жилище становится не просто убежищем от природных стихий, но крепостью (fortification).
Роман о Робинзоне Крузо, опубликованный в 1719-м году, предвещает появление трактатов Руссо в середине века. В образах Робинзона и Пятницы актуализирована граница культуры и натуры, интересовавшая Руссо, который писал о «Робинзоне Крузо» в своем «Эмиле». Причем поэт открывает эту границу раньше философа 2 2 Сравнение взглядов Д. Дефо и Ж.-Ж. Руссо, конечно, не может входить в нашу задачу.
. В романе Дефо с попаданием героя на остров происходит снятие всех опосредованностей, натурализация положения человека. Печальная перспектива гибели или одичания, то есть утраты всего человеческого, заставляет героя сооружать дом – остров цивилизации на острове природы. Первое, что делает Робинзон, – он отгораживается, создает искусственную границу между человеком и дикой природой.
Подробность описания крыши и стен как раз подчеркивает художественную значимость этой границы. Особое внимание уделяется входу. Кроме того, герой спит «не на подстилке, брошенной прямо на землю, а на удобной подвесной койке…» (IV). Так же скрупулезно описывается одежда (глава IX). Здесь, на необитаемом острове, происходит переоценка внешности человека. Безразличие героя к ней (см. главу XI) – знак полноты одиночества: внешность – достояние окружающих, которые в данном случае отсутствуют. Но, наоборот, с прекращением уединения, с появлением людей на острове встает проблема того, в каком виде им показаться, и Робинзон выдает себя за доверенное лицо губернатора острова: начинают работать условные механизмы социального маскарада.
При том, что тревога и чувство незащищенности постоянно сопутствуют одиночеству героя, роман содержит еще и пафос совершенной свободы в благоустройстве своей жизни, которое зависит от тебя самого в большей мере, чем когда ты часть общества, его специализированный винтик. Г. Д. Гачев остроумно и проницательно связывал английский образ мира, в центре которого находится остров-корабль, с образом человека как self-made man (см.: Г. Гачев. Национальные образы мира. М., 1985. С. 431), что, конечно, в полной мере относится к роману «Робинзон Крузо». Герой (а вместе с ним – и читатель) возвращается к натуральным первоначалам жизни; происходит как бы «вытряхивание» из автоматического, социально «отформатированного» существования. Строить свою жизнь (self-made) с самого основания, быть ее хозяином – это уже нечто противоположное образу человека как игрушки в руках судьбы. Поэтому положение героя на острове двойственно, о чем свидетельствует, например, следующее выражение: «…в шестой год моего царствования , или, если угодно, пленения …» («in the sixth year of my reign – or my captivity, which you please…» – X глава).
С темой авантюрных странствий в романе соседствует и спорит тема важности человеческого труда. Р. Барт справедливо замечал: «У Дефо дискурс призван показать труд словно замедленной съемкой…» (Р. Барт. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М.,1989. С. 406). В описании производства хлеба, животноводства, устройства каких-то приспособлений и т.д. постоянно повторяется то, каких усилий, какого труда требует жизнь на острове, причем не просто ее физическое поддержание.
Описание осваивания Робинзона на острове соединено в романе Дефо с коммерческим пафосом накопления . Например, приводя в порядок свое душевное состояние, герой распределяет происшедшее с ним по рубрикам «добро» и «зло», употребляя при этом термины «приход» и «расход» (IV). Заботы о богатстве после возвращения сравниваются героем с хозяйственными заботами на острове (XIX). В различных эпизодах перечисления вещей есть что-то бухгалтерски скрупулезное. Герой все-таки купец, предприниматель. Но дело не только и не столько в коммерческом азарте. Развертывание картины производственных достижений героя погружает читателя в переживание строительства дома, своего, человеческого, мира, столь же глубокое и захватывающее, сколь и переживание приключений путешествия.
Если авантюрному читательскому интересу присущи сюрпризы и радость непредсказуемости, неуправляемости существования, то в описании устроения жизни на острове господствует прямо противоположный пафос. Сбывающиеся ожидания и предсказуемость результатов описываемых трудов могут быть не менее увлекательными, чем сюрпризы авантюрной линии. В романе Дефо слышны отдаленные «жанровые отзвуки» поэмы «Труды и дни» Гесиода, которая написана в форме наставления брату, промотавшему (prodigal son) свою долю наследства.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: