Евгений Панов - Ветры странствий. Публицистические очерки

На стенде, посвященном купеческим династиям, не сразу заметишь скромный планшетик с неброским текстом. Вот что в нем значится:

МЫШКИН – ГОРОД КУПЕЧЕСКИЙ!

Купеческое сословие было главным в городе, его градообразующей структурой. Вышедшие из крестьян купцы хорошо понимали всю глубину и значимость торгового дела, его суть здесь, в маленьком, но крепко стоящем городе, где главная жизненная артерия – Волга.

В Мышкинском уезде в середине 19 века было 193 купца. Среди них 6 миллионеров. Это внушительная цифра! Все население города составляло чуть более 2000 человек.

Торговля внутри города шла бойкая!

Весенние и осенние ярмарки, еженедельные базары, ежедневная работа торговых рядов и 117 магазинов!

Еще в городе работало 15 небольших заводов!

Торговля внешняя – главное для Мышкина!

…От Мологи до Кимр яйца скупали да в Питер везли общим числом более 6 миллионов штук!

…Хлебом торговали 15 торговых домов. Каждый год из Мышкина уходило 10—15 барок с овсяной крупой и мукой!

…До 15 тысяч пудов масла отвозили в Питер каждый год!

…Мануфактурная торговля давала купцам 180 тысяч рублей в год! Из столиц ткани в наши губернии везли!

Город рос и развивался за купеческий счет. Щедро вкладывались купцы во все, что строилось и улучшалось здесь. Постоянно совершенствуясь и учась, дорожа дружбой, держа руку на пульсе городской жизни, они неустанно продвигали Мышкин к известности. Но! В голове держали купцы слова своего земляка П. А. Смирнова: «Честь дороже выгоды!»

Кто бы мог сейчас подумать, что этот городок, подмостки нескончаемой мышиной саги, был век-полтора назад серьезным купеческим и ремесленным центром на Волге? Однако так оно и есть. В первую очередь Мышкин славился купцами. Но и гончарами. И умельцами, делавшими неповторимую мебель из березовых наплывов. Здесь работали пивоваренный, водочный, кирпичный, медеплавильный еще десяток заводиков. Плюс к тому Мышкинский уезд был самым земледельческим в губернии. Так что о тяжелом недуге под названием «депрессия» никто тут и не слыхивал. Содержали городской театр. Основали в 1875 году одну из первых публичных земских библиотек в России…

– Представьте себе, да, – сказала молодая смотрительница музея, одновременно продавец сувениров, одновременно какая-то руководительница местных экскурсоводов, бойко распоряжавшаяся ими по мобильнику, – хотя сейчас в это трудно поверить. Сейчас это – легенда. Миф. Преданье старины глубокой…

– Чем же вы тут сегодня живете-кормитесь? Ну не одними же мышами…

– В советское время – слава те, Господи, близ города построили на нефтепроводе нефтеперекачивающую станцию, а на газопроводе – пять газокомпрессорных цехов «Газпрома». Там работает 800 человек, обеспечивая 800 семей, а может, и больше… Если бы не эти трубопроводы, нас не спасли бы никакие мыши. Со времени их прокладки ничего нового в городке не построено, новых рабочих мест не создано, разве что в торговле, но их немного. Поэтому у нас за нынешнюю власть не голосуют. Или портят бюллетени, или за коммунистов…

Выкрашенный непременной официальной «серебрянкой» памятник Ленину, смотрящему куда-то вдаль, в заволжские просторы как стоял, так и стоит у подножия одного из шести мышкинских холмов. За его спиной, на вершине холма – Никольский собор, а за ним – квартал старинной купеческой застройки, тоже одна из достопримечательностей этого достопримечательного города. Там же, в крепком трехэтажном доме, в отеле «Кошкин дом» на глазах у всех обосновался одноименный ресторан Он для городка важнее памятника и даже храма. В нем воплотился тот дух предприимчивости, что продвинул и продолжает – возможно, из последних сил – «продвигать Мышкин к известности».

Странно, что этого духа не хватило сползшим в запустение Кимрам. Из города словно вынули стержень, он потерял лицо, а вместе с ним и достоинство. То самое, что чувствуется в Угличе, а он ведь не богаче Кимр… Кимры производят впечатление груды осколков, оставшихся на месте витража, что еще заметнее на фоне удивительно цельного, жизнестойкого Мышкина. В чем же тут дело? В том, что кимрские купцы были пожиже мышкинских? Допустим. Зато кимрские обувщики наверняка превосходили мелких мышкинских ремесленников.

Именно обувное дело, а не торговля – вот тот самый стержень, на котором держались Кимры. Когда оно развалилось, город утратил смысл существования, лишился предназначенного ему места в сонме российских городов и весей. А вот мастеровой дух, «гений места» Кимр все еще жив – то, что взращивалось сотни лет, действительно не гибнет за двадцатилетие невзгод. – но невостребован и неприкаян. Ему не в чем воплотиться, нет для него подходящего фабричного «тела», ему не конвейер с чужеземными лекалами нужен, а свое, родное, идущее нарасхват. Он ждет и ждет, тревожа и смущая горожан, пока не обретет пристанище в достойной промышленной новостройке, в достойном мастеровитом производстве. Или же, не дождавшись, в конце концов угаснет за ненадобностью, что будет означать: в России исчез еще один самобытный промысел, а город, который он оживлял, которому придавал неповторимый колорит – настоящий город мастеров – выродился в серое пятно.

Въехав в Переславль Залесский со стороны Москвы, не прозевайте указатель «Свято-Троицкий Данилов монастырь». Заметив его, смело поворачивайте направо. Проехав с полкилометра, упретесь в мощную белую стену обители. Постарайтесь застать хотя бы часть утренней службы – ее сопровождает совсем небольшой, но искусный мужской хор, берущий не числом, а умением. По опыту знаю, что вам, скорее всего, придется достоять до конца действа – уйти раньше очень трудно, оно не отпускает. Так что не сопротивляйтесь, а получив заряд на весь предстоящий день, окунайтесь в нехитрую жизнь Переславля. Ну, например, поспешите оплатить забронированную по Интернету гостиницу.

Гостиница (назовем ее «Фиалка»), как можно прочитать в сети, располагается в центре города. И это правда. Но правда и то, что стоит она на окраине, потому что находится в ста шагах от центральной магистрали Переславля, а в ста шагах от нее начинается окраина. То же самое наблюдается и в Угличе: по мере удаления от Успенской площади кирпичные строения – что позапрошлого, что прошлого века, и еще более ранних времен – уступают место деревянным домишкам, некоторым, по виду, нежилым. В Переславле этот «эффект децентрализации» выражен куда резче. Дело в том, что это – транзитный город. В отличие от Углича, Мышкина, Кимр и многих других поселений региона. Через него проходит федеральная автомобильная дорога «Холмогоры» Москва – Ярославль – (с подъездом к Костроме) – Вологда – Архангельск протяжённостью 1271 километр. С раннего утра и до позднего вечера город пересекает плотный поток машин из больших, и, как кажется, благополучных, богатых, цветущих городов, включая самое Москву. Это тревожит, нервирует. Да что там – ранит. Переславль тяжко ранен магистралью, пронзен ей, нанизан на нее как на шампур, как на вертел. За затемненными стеклами сверкающих иномарок чудится какая-то сказочная, яркая жизнь, совершенно недоступная в Залесском краю. Жизнь, пролетающая мимо обреченных оставаться на обочине…