Александр Образцов - Я русский. Вольная русская азбука

Проверка показала, что хваленая «геркулесовка» имеет именно тот запах, о котором говорилось вслух. Более того, вылитая в унитаз жидкость недели полторы гуляла по стояку моего четырнадцатиэтажного дома, вызывая нарекания пенсионеров у подъездов и специальные звонки в аварийную службу.

Каюсь всенародно – виноват я, поверивший газете «24 часа».

По даче зимой я хожу в носках. Пол чистый и теплый. Глядя в окна на окрестные сугробы, испытываю насмешливое и удовлетворенное чувство кота, любимого судьбой. Почему мне так повезло?

Шесть лет назад трое грузин поставили мне сруб. Они долго ходили по моей горке, а затем решительно сказали, что начнут стройку без ленточного сплошного фундамента, на столбах. На столбах – так на столбах. Им виднее. Они попросили кувалду и начали бить камни, – этого добра у меня завались. Скоро из неглубоких ям выросли симпатичные колонны из пригнанных камней, скрепленных раствором, через три метра по всем направлениям. Колонны эти стояли на мощных валунах, из которых горка. Потом строители связали все брусом, набили черный пол и понеслись все выше и выше, но это уже другая история. Полы чистые сооружал уже я сам. Я проложил черный пол пергамином и затем, настилая «сороковку», забивал в зазор между полами опилки, плотно их трамбуя. И вот теперь хожу неслышно как кот, едва не мяуча. Правда, мышей в доме нет. И не предвидится.

Под домом гуляет ветер, поэтому хорошо сохнут различные доски, горбыль, полезные растения. Сам бы залез в летний зной, но годы не те.

Соседи приходили и интересовались, сколько машин бетона я собираюсь уложить между столбами фундамента, чтобы все было как у людей. Нисколько, – отвечал я. Хмыкали, хохотали, рассказывали друзьям о городском сумасшедшем. Зимой входили с мороза и удивлялись «ташкенту», опять же интересуясь, сколько десятков кубов дров я гоню в атмосферу. Две охапки в день, – отвечал я, совсем не думая никого дурачить. Обижались именно на это.

Дом стоит на столбах, как замок Тамары над Дарьялом. Или «конкорд», готовый к полету.

Этим летом, гуляя по Синеву, вдруг увидел точную копию своего строения.

Тоже кто-то захотел взлететь.

P.S.

Думаю, что и на обычной областной почве можно ставить дом на столбах. Их вполне выдержат бетонные подушки полтора метра на полтора и глубиной сантиметров в тридцать. Лучше набить их ржавыми кроватями и велосипедами. Отличный получится железобетон.

Без бани на даче скучно. Особенно зимой. Эх, похлещешься веничком, потом в сугроб, еще хлестанешься, и босиком в одним трусах не спеша двигаешься к дому. Там, конечно, пару стопок настоянного на травах алкоголя и прочувственная беседа.

Но баню почему-то предпочитают возводить для коллективных излишеств, как будто собирают там римский сенат. Между тем собственное тело нуждается лишь в пару, настоянном на эвкалипте или мяте.

У меня парная сложена из бруса метр двадцать на метр восемьдесят. На скамье – еще сидение, как бы полок. В углу – каменка из бетонных плит, перетянутых сталистой проволокой, в которую упрятан тэн на два киловатта. За полтора часа парная нагревается так, что пар получается сухой и беспощадный.

К парной пристроен предбанник из досок два на два.

Потом пришла идея пристроить к бане мастерскую два на четыре.

Потом разобрал половину крыши, спрямил ее в сторону мастерской и сделал над баней сеновал. Все мечтал поспать там летом.

Но летом под крышей выросли серые коконы осиных гнезд. Мечта не осуществилась.

Но я не растерялся. В городе какие-то из соседей по лестничной клетке вынесли к мусоропроводу два портрета Брежнева. Один с двумя звездами Героя, а другой – с четырьмя. Тот, что с четырьмя, почему-то моложе. Помимо мыслей об окончательной погибели большевизма, портреты породили во мне желание проверить их на языческий лад.

Жена привезла их лицо к лицу на дачу.

Один я повесил на веранде: он строго наблюдает, чтобы никто не напивался.

Второго использовал от ос. На фоне сена дважды Герой Леонид Ильич строго смотрит за порядком: осы за демаркационную линию летать не смеют.

Килограмм гвоздей стоит не дороже трех батонов.

Однако я беру фомку и начинаю с кряхтением и матерными вариациями на букву «б» с чудовищным скрипом выдирать десятисантиметровые ржавые гвозди из древесины, с которой они срослись в мертвом объятии как им казалось – навсегда.

Во мне говорит жадность, но и какое-то другое, более сложное чувство. Зачем мне эти перекрученные ржавые уродцы? Может быть, они представляют художественную ценность и где-то в Гринидж Вилледже на Манхэттене в какой-то из галерей пошли бы на ура как коллекция «Ржавые гвозди из Карелии».

Но тогда зачем я оставляю гору этих уродцев на верстаке ржаветь под дождем и только при исполнении новой строительной идеи все с теми же вариациями на букву «б» начинаю их выпрямлять? Гвозди выскакивают из пальцев при ударах молотка и отдаются резкой болью.

Почему мне обязательно надо вогнать в стену сарая или парника ржавых ветеранов, если в промасленном бумажном кульке готова к бою мерцающая колонна новых солдат? Ведь они уже не хотят снова в бой. Они начнут гнуться, их придется зажимать в пассатижи, чтобы вбить по шляпку. Затем якобы (это самая поверхностная, первая мысль) что своими истерзанными боками уродцы намертво вцепятся в дерево.

И все-таки – зачем я возвращаю их к жизни, если они приготовились умереть в костре или печке? Откуда во мне такая страсть к насилию? Зачем я мучаю ржавые гвозди продолжением жизни?

Затем же, зачем мучаю себя. Я хочу доказать необычайное. Я хочу доказать то, что гвоздь бессмертен.

И через несколько тысячелетий, когда исчезнет и доска, и дачный поселок, и германская цивилизация, в раннем культурном слое пред очами нового Шлимана предстанет этот ржавый гвоздь и смиренно скажет:

«Я жив, Господи! Я жив».

С открытой стороны мой участок портила канава. Она заросла каким-то немыслимым камышом сельвы, по ней распространялась беспородная ива, и из нее, как полчища инопланетян, ползли на огород жабы. Моя жена от прикосновения жабы к ноге теряет сознание. Надо было с этой канавой…

Для начала соорудил из лесного сухостоя (обожаю сосновые и еловые высушенные до костистого состояния стволики) мостик. Потом калитку к этому мостику. Потом сунул лопату в камыш…

О! Так там чистейший перегной образовался! Совсем под боком!

Начали быстро этот перегной выкапывать и таскать, выкапывать и таскать! Грядки просто урчали от органической сытости!..

Нет, такую канаву я никому не отдам.