Александр Образцов - Миллионноглазый (сборник)

Но после революции во Франции Павел заявил, что « принимаю Баженова как художника, а не как масона. О них же и слышать ничего не хочу, и ты рта не разевай о них говорить».

Накануне смерти Екатерины ему было во сне видение. Незримая сила возносила его к небу, он просыпался в недоумении и опять засыпал.

Его коронование проходило в Кремле 16 апреля 1797 года. Придворные должны были явиться в пять, а дамы в семь утра. Павел хотел, чтобы в его одеянии к традиционной пурпурной мантии был прибавлен далматик, одежда восточных государей, похожая на епископскую мантию. Он видел себя главой православной церкви и хотел священнодействовать, служить литургию, исповедовать свою семью и приближенных. Павел заказал себе церковные облачения и упражнялся в чтении требника. Но Святейший синод запретил Павлу совершать литургию, так как по канону делать это священникам,

женившимся вторично, было запрещено. Павел был кроток в отношении веры и согласился с этим замечанием, а также снял в алтаре шпагу по требованию митрополита.

Однажды на водосвятии при двадцати градусах мороза он потребовал, чтобы присутствующие были без шуб, в шелковых чулках и бальных башмаках. Когда ему вечером доложили, что кто-то слёг, он ответил: « Мне было жарко!».

Общественная жизнь в стране мгновенно изменилась. Павел Петрович закрыл частные типографии, сократил издание книг, стали издаваться преимущественно учебники. Было запрещено ввозить книги из-за границы. Впрочем, это связано было во многом с Французской революцией. Из Европы были вызваны русские студенты. Взамен был открыт университет в Дерпте.

В список шестисот тридцати девяти произведений, запрещенных в 1797 году, было включено «Путешествие Гулливера». Фразу в пьесе « опаленный огнем любви, я должен ехать в Россию, там, вероятно, очень холодно» по желанию Павла надлежало заменить словами « Я хочу ехать в Россию, там одни только честные люди».Сегодня эта фраза звучит в иной тональности – она не столько пародийна, сколько трагична.

На придворных балах Павел отменил вальс как неприличный танец. Но стоило его новой пассии Анне Петровне Лопухиной огорчиться этим, как он тут же отменил запрещение. Яркий малиновый цвет был ее любимым цветом, и последовала другая реформа: мундиры гвардейских офицеров должны были окраситься в малиновый. Анна Петровна была единственной дамой в России, получившей мальтийский орден.

Дворец Михаила Архангела, этот новый алтарь империи, строили на протяжении всего царствования Павла. Было потрачено шесть с лишним миллионов, сумма вполне приличная для проведения небольшой победоносной войны. К 1801 году дворец был закончен. По легенде, часовому, стоявшему в карауле у летнего Дворца, в котором когда-то родился Павел, в глухую ночь « явился старец с сединами вида важного и почтенного и повелительным образом сказал, чтоб Павел велел на этом самом месте немедленно воздвигнуть храм». В этом старце узнали будто бы архангела Михаила. Солдат передал повеление, и император сказал, что архангелу Михаилу нужно повиноваться, « что сам уже получил внушение построить церковь и имеет план ее. На этом месте я родился, здесь хочу и умереть» – сказал Павел.

Мечта о сказочном замке распаляла его. Царь помогал строить замок своими рисунками и чертежами. Однако Баженов высказал ряд замечаний по поводу плана и еще до начала строительства был смещен с должности архитектора замка. Бренна взялся творчески переработать проект Павла, сохранив его мысли и идеи…

Вечером, во время ужина 11 марта 1801 года императору преподнесли великолепный сервиз с изображением замка. Царь был в чрезвычайном восхищении, целовал рисунки на фарфоре и говорил, что это один из счастливейших дней его жизни.

В ту же ночь он был убит в собственной спальне. Заговорщикам показалось в начале, что Павла в спальне нет, он успел уйти, и они не знали, что делать дальше. Вслед за всеми вошел генерал Беннигсен, накрахмаленный и важный, словно статуя командора из дон Жуана , он подошел к камину, прислонился к нему и в это время встретился глазами с императором, спрятавшимся за экран.

Беннигсен сказал: «Ле вуаля. Вот он».

Когда Марии Федоровне сообщили о том, что с императором случился апоплексический удар и ему очень дурно, она воскликнула: « Нет, он не умер, его убили!»

Так в России очередной железной необходимостью закончился восемнадцатый век. Империя прошла тяжелым шагом мимо случайного императора.

Сорок семь лет прожил на свете Павел Петрович Романов, у которого точно таким же способом когда-то убили родного папу.

Александр Первый родился двенадцатого декабря 1777 года через два месяца после страшного наводнения в Петербурге.

Екатерина Вторая видела в нем своего наследника. Александр был отобран у родителей и помещен в одной из комнат на половине императрицы. Она сама начала воспитание внука с книгами Руссо и Локка в руках.

Внук оказался смышленый. Бабка была очень рада. Казалось, что всю свою материнскую любовь, не доставшуюся Павлу, она перенесла на внука. Она называла его уважительно «господин Александр».

Он слишком рано начал думать о смысле жизни. Уже в три с половиной года мальчик требует ответа на кардинальный вопрос: «Отчего люди на свете и зачем он сам явился на свет?». Чтение становится его страстью. Вскочив поутру с постели, он говорит своим няням: «Я теперь хочу тотчас почитать, а то после мне больше захочется гулять. Если я теперь не почитаю, то день у меня пропадет». Десятилетним ребенком он читал уже Плутарха, «Илиаду», восторгался римским сенатом, негодовал, когда видел собрание римских граждан у ног Цезаря. Как это часто бывает, в деспотической семье вырастал демократ.

Обычно осторожная и трезвая Екатерина сама подобрала внуку штат наставников. Законоучителем и духовником Александра и его брата Константина был назначен протоиерей Андрей Афанасьевич Самборский, страстный англоман. Он брил бороду и носил светский костюм. Александр вспоминал в дальнейшем: «Я был, как и все мои современники, не набожен».

Главным человеком в жизни Александра долгое время был швейцарец Лагарп, приверженец идей просвещения и республиканец по взглядам. Он мало знал Россию и ее историю, но при дворе стареющейся Екатерины либеральные взгляды Лагарпа не встречали никакого противодействия. Итак, Александру предстояло стать царем-республиканцем. Не менее парадоксальны и двусмысленны были отношения с отцом и бабушкой. Не случайно в дальнейшем Наполеон называл Александра лукавым византийцем. Это приучило Александра жить на два ума, держать две парадные физиономии. В результате он мечтал, дав свободу и конституцию своей Родине, бежать за границу в качестве частного человека и найти счастье в обществе друзей и природы в стиле Руссо. «И солдату положено увольнение» – любил говорить Александр, уже став царем.