Ирина Соловьёва - В потоке творчества: поэт… Терентiй Травнiкъ в статьях, письмах, дневниках и диалогах современников

Удивительный дар Терентия декламировать стихи всегда производил на меня впечатление. Он читал, ставя нужные акценты и выделяя интонационно значимые строки, высвечивая своими тембральными окрасами весь неповторимый авторский замысел, который был вложен в стихотворение.

Очень часто наши встречи превращались в полноценные камерные поэтические вечера одного поэта и одного слушателя. Когда Терентий читал стихи, ему необходимо было видеть мою реакцию на каждое свое произведение, каждую строку и каждую строфу, при этом он замечал все – выражение глаз, движения, позу, дыхание, отражавшее мое эмоциональное состояние. Воздействие стиха на меня было порой настолько велико, что я не в состоянии была сдерживать слезы. Поначалу я стеснялась этого, украдкой смахивала набегавшие слезы, пока не заканчивались силы, удерживающие этот поток эмоций и чувств, и я начинала плакать навзрыд.

А дальше? Дальше непременно шло обсуждение стихотворения. Терентий пояснял, расшифровывал каждую строку своего произведения, приоткрывая сокрытый смысл стихотворения, показывая многочисленные подпланы в строфе и высвечивая их связь с общим текстом. Это было всегда увлекательно и неожиданно, стих становился похож на айсберг, где само стихотворение – лишь его верхушка, а самое основное, глубинное скрыто от случайного взгляда. Немало откровений Терентия к стихам я сумела записать по памяти, часть записано на диктофоны. Многолетняя и любимая нами традиция так крепко вошла в меня, что позже, занимаясь исследованием поэзии других поэтов, я ощущала внутреннюю потребность слышать стихи в исполнении самих авторов.

Набранные в компьютере стихи Терентия складывались в небольшие сборники удобного карманного размера, за исключением книги «Стихи» – она была большая по объему и он, с нежностью в голосе, называл ее «толстая книга стихов». Интересно, что начинающий поэт каждую новую книгу своих стихов воспринимал, как взятую вершину поэтического творчества, ему казалось, что другой, новой книги стихов больше не будет, а идея издавать сборники, состоящие из старых «лучших» стихов, вперемешку с новыми его совсем не привлекала. Мы радовались выходу каждой новой книги, благоговейно держа ее в руках и вдыхая еле уловимый запах свежей типографской краски, аккуратно расправляя склеенные листы – этот момент был и остается нашим праздником.

Апрель, 2009

Поэт и публицист Терентий Травник в усадьбе Мелихово. 2005 г.

Из письма поэта

В начале 2009 года Травник написал: «Некоторые поэты мыли голову перед тем, как писать, некоторые мыли пол, или чистили обувь, некоторые уходили бродить…

А я слушаю тишину и в этот момент слышу (очень четко) первую строку. Обычно голос идет правее макушки, либо от соединения неба и начала языка. Иногда бывают странности в этот момент, например, останавливаются часы, гудит струна на гитаре, или пахнет геранью, даже мама приходит на этот запах. Есть такая наука СЛОГОМАТИКА-БУКВОМЕТИКА. Там всего четыре действия:

Когда я писал картины, то их загадочность привлекала ко мне эстетов, нарциссов и романтиков. Когда писал песни и музыку, то был окружен многочисленными понимающими слушателями. И только стихи сделали меня почти одиноким. Вся моя музыкально-художественная аудитория села на большой фрегат и отчалила к противоположным берегам, а из слушающих остались единицы. Так подтвердилось мое наблюдение, сказанное устами героя одной из моих ранних новелл, бродягой-битником Патриком: «Пойми, Бэгги, поэзия – есть не только совершенное искусство, но и искусство совершенства, а следовать последнему нелегко…».

Т. Травник «Из дневников поэта»:

«Мне повезло, и я пришел в поэзию поздно, после сорока. Много раньше была живопись, была музыка, были песни и стихи, было многое, но не было поэзии. И все потому, что ей не хватало моих лет. Поэзии необходимы года, ей нужен опыт пережитых лет с их радостями и потерями, встречами и расставаниями, ей нужна любовь, но только вся до мелочей, как нужна и смерть, и жизнь, и воскресение. Именно она, вся моя жизнь, и стала тем непаханым полем, в которое с такой непреодолимой волей однажды и вонзился плуг моего поэтического пера. Застонало поле, сжалось до комьев, зарыдало, но выдержало, и полетели тогда в первую, еще не такую глубокую рану-борозду зерна слов, и взошли строки, но это были не просто стихи, эта была уже поэзия. Она хлестала меня по спине со всей неистовостью возницы и гнала дальше, заставляя все глубже и глубже вонзать плуг в плоть собственной жизни…

Было нелегко, но именно тогда мои года и пришли мне на помощь, и я понял, что устою, что неистовое слово не разрушит меня, и я выдержу его наипрекраснейшую всевластность.

Сорок четыре легионера моих лет выстроились в ряд, сложили щиты внахлест и замерли. Это были минуты подлинного счастья, облаченного в порфиру драмы, когда всякий отказ слову был равносилен отказу от самой жизни. И вот слово замерло, но промолчало. Всякий, понимающий сейчас то, о чем я пишу, знает, что это и был знак его согласия».

Прежде чем анализировать стихи Терентия Травника, хотелось бы немного рассказать о нем самом. Еще в детстве у него проявились музыкальные способности, он окончил музыкальную школу.

Впоследствии Травник многие годы был лидером и солистом группы «Ноев Ковчег», игравшей акустические баллады. Продолжил он музыкальное творчество и после распада группы, причем обращался к разным стилям: бардовские песни, инструментальная музыка (электронная, симфоническая, музыка для релаксации). Использование на практике музыки для релаксации, написанной Травником, вызвало немало благодарных отзывов. Также им выпущено много компакт-дисков, его песни звучали на радиоканалах. К моменту выхода в свет этой книги, Травник начал работать над литературно-музыкальной композицией, основанной на сонетах Вильяма Шекспира, не боясь неизбежного сравнения с вокальным циклом Микаэла Таривердиева.

Травник – профессиональный художник и фотограф, имеющий много учеников и последователей; им написаны сотни картин, многие из которых находятся в отечественных и зарубежных частных коллекциях. В конце 90-х годов он проявил себя как автор и соорганизатор дизайнерских проектов, фестивалей, как преподаватель в мастер-классах и сотрудник дизайнерской студии, и принял активное участие в создании в Москве Центра креативных идей вместе со своим другом, известным дизайнером Сергеем Гончаром.