Ирина Соловьёва - В потоке творчества: поэт… Терентiй Травнiкъ в статьях, письмах, дневниках и диалогах современников

К циклу о поэтическом творчестве примыкает и расположенное гораздо позже стихотворение «Уроки каллиграфии». Оно посвящено мне, и причиной был мой каллиграфический почерк. Примыкает, конечно, и стихотворение «Проходят года и столетья…».

Если многие стихи сборника были написаны в традиционной форме, то стихотворение «Многословие, сведенное к одной букве…» – это нетрадиционный, очень красивый и глубокий верлибр. Вовсе не шарадой, характерной для постмодернистских поэтов, выглядит в другом стихотворении серьезная игра с эпитетами «говорливый», «молчаливый», «прозорливый». И все-таки гораздо типичнее для Травника традиционная форма.

Стихотворение «Осень в Узком» относится к жанру философских стихов о природе. Стихотворение «Алхимик кончиком пера…» я бы назвал философско-мистическим. Высочайшего символизма Травник достигает в стихотворении «У каждого своя судьба…».

Как и в стихотворении «Стихи случаются от строчки…», символами становятся технические термины, на этот раз связанные с поездом и железной дорогой. Посмотрите, чего только стоит строка: «Обходчик-ангел в безрукавке…»! Браво! В стихотворении «Человек не хозяин природы…» совсем не так, как обычно, и гораздо многограннее отражаются экологические проблемы. В стихотворении «От ноты «до» до ноты «ля»…» как бы видны и поэт, и музыкант Травник, я уже упоминал о музыкальном таланте Терентия, но очень эффектная игра названиями нот как слогами не заслоняет основную, символическую мысль – об отсутствии последней ноты октавы. Символическим стихотворением о человеческой психологии является и «Порой сухое сердце…».

Стихотворение «Немного этой жизни…» посвящено смерти. Ему противопоставляется мажорное стихотворение «Есть удивительное свойство у мечты…». Но в финале мечта все-таки остается «сказкой средь нашей бренной суеты».

Во многом это продолжает стихотворение «Так невзначай срываются мечты…». Стихотворение «Миру не хватает глубины…» очень соответствует именно нынешнему времени.

«Ангел-вестник, Весна…», как и «Осень в Узком», – философское стихотворение о природе. И хотя Травник снова обращается к верлибру, играет словами и многоточиями, это, конечно, нисколько не принижает его стихотворения. В стихотворении «Сердце бьется, чтобы было…» чувствуется композитор Терентий Травник; оно так и напрашивается на то, чтобы стать песней. В стихотворении «Любовью заболеть не страшно…» поэт уже третий раз использует термины (здесь – медицинские) как символы. Но «врачует сам Господь», а санитарами являются ангелы. «У тишины есть свой язык…» – это и стихотворение о тишине, о способности «говорить молчаньем», и открывает для читателя прекрасный поэтический пейзаж.

Стихотворение «Пути расходятся, дороги остаются…» можно было бы назвать программным. Но все же, не смотря на явные достоинства этого стихотворения, посвященного возвращению к себе, программным я бы назвал другое стихотворение, но об этом чуть позже.

Одна из главных тем поэзии Терентия Травника – тема любви. В своих стихах он неожиданно, по-новому доносит до читателя эту вечную прекрасную песнь. «Для каждого любовь – свое…», – пишет он. Казалось бы, это стихотворение должно относиться к любовной лирике, но, как и «Иногда мне кажется, что небо…», относится к философской (к любовной лирике относится стихотворение «Давай сегодня говорить молчаньем…», образующее отдельный цикл вместе с прекрасными произведениями «Я ждал тебя на каждом перекрестке…», «Я болею тобой, поражен неземной…», «Где-то на границе осени и лета…», «За моей спиной рюкзак…», «Твою печаль я изгоню стихами…»). Употребленное Травником в стихотворении «Для каждого любовь – свое…» слово «надчудесие» – это вовсе не «фишка» в духе самого известного (а, на мой взгляд, самого худшего) периода в творчестве Игоря Северянина. Не подумайте, что я терпеть не могу творчество Северянина, просто мне как-то ближе его ранние стихи и особенно поздние «Классические розы». Травник, как известно, очень любит произведения Игоря Северянина и посвятил ему много своих работ, некоторые из которых вошли и в этот сборник. Стихотворение «Дубовый стол, чуть съехавшая скатерть…», надо сказать, вовсе не похожее на произведение того периода, когда Северянина избрали «королем поэтов».

В стихотворении «Мелихово» Терентий воспел хорошо известное многим место, где он провел многие годы вместе со своим близким другом, известным художником Вадимом Овсянниковым и где «не изменилось ничего», как пишет поэт, и по сей день… В «Мелихове» есть очень много от поэтического пейзажа. К поэтическим пейзажам относятся и такие стихотворения Травника, как «В ногах сорит душистый клевер…», «Вспотело лето росами и смолью…», «Летний дождь, шумят деревья…». Это не философские стихи, просто стихи о природе, а вот в стихотворении «Сегодня в поле я ходил не ради дела…» философские нотки, безусловно, просматриваются.

В «Мудром дубе» пейзаж заслоняется как очеловеченным образом дуба, так и сравнениями скрипящих ветвей с досками «на палубах старых галер», а филина – с ночным флибустьером. Своеобразны стихотворения «Быть может, я ошибся…» и особенно «Кусочек неба маленький…».

Уже упоминалось стихотворение, посвященное Игорю Северянину, а вот в стихотворении «До чего же они необычные…», посвященному Роберту Рождественскому, действительно можно найти некоторое сходство со стилем поэта…

В стихотворении, посвященном нашему общему другу, художнику-графику Александру Хасминскому, Травник умело обыгрывает и само слово «график», и показывает очень хорошее понимание чужого таланта.

Цикл «Если взять зеленый грифель…» составлен из стихов для детей. Писать такие стихи очень и очень трудно – я за это вообще не берусь, да и перевел пока только два детских стихотворения Роберта Льюиса Стивенсона. Травнику сочинение детских стихов очень удается. Особенно я выделил бы такие жемчужины, как «Я помню, как еще мальчишкой…», «Первую сказку» из «Сказок собирателя трав». Стихи из цикла «Ghugushatiah», навеянные инструментальной симфостори «Гугушатия», на которую Травника вдохновил поэт Николай Фомин, особенно «Под струи лунных вод…», напоминают вовсе не детские произведения писателей «оксфордской школы»: Джона Роналда Рейена Толкиена, Клива Стэплэса Льюиса.

Стихотворение «Почему колыбельные сердцу милы?» я бы определил как взрослое стихотворение о детских стихах.

Вошли в сборник и стихи песен из нового альбома «Три желудя на Плющихе». Их я комментировать не буду, потому что они положены на музыку.

Замечу лишь, что они хорошо читаются и просто как стихи. Еще скажу, что обыгрывание названия классического советского фильма вовсе не случайно: Травник родился и вырос в этом удивительном и заповедном уголке старой Москвы, которое, как известно, всегда было колыбелью многих выдающихся деятелей русской культуры и науки.