Альсира Легаспи Арисменди - Дошкольное музыкальное воспитание

Итак, метод автора внешне прост и как бы естествен: учить ребенка слушать музыку через деятельность самих детей, идя при этом от несложных действий к все более сложным, учитывая достигнутые результаты.

Но за этим якобы простым методом стоит понимание, с одной стороны, того, что представляет собой феномен музыкальности, с другой — как действуют психологические «механизмы» усвоения. Ставя своей задачей сделать музыку доступной для каждого ребенка, Арисменди ищет способ максимального включения детей в «активное слушание». Для Арисменди музыка — это живое искусство. И потому она пытается доступными и интересными для ребенка способами активно включить его в восприятие: через движения самого малыша дать ему возможность освоить ритмический рисунок звучащей мелодии, прочувствовать особенность ее развития и т. д. Специально подчеркнем еще раз: Арисменди предлагает взрослому опираться на то, чем маленький ребенок уже располагает. Здесь очень важно, как правильно замечает автор, чаще соединять музыку не только с движением, но и со словом. Освоение звуковой (фонетической) стороны родного языка и интонационной выразительности родной речи в связи с развитием музыкальных впечатлений должно быть соединено в нечто единое, направленное в конечном счете на открытие сознанию детей окружающего мира, его разнообразных «свойств» и «сторон». Продумывая свою систему музыкального воспитания и опираясь на идеи виднейших психологов, Арисменди приходит к выводу о цельности, особого рода «глобальности» детского восприятия. В способности ребенка к синкретизму, позволяющему ему делать то, что уже недоступно для большинства взрослых — соединять несоединимое, естественно и просто устанавливать внутреннюю взаимосвязь между рождающимися образами, представлениями и собственными действиями, таятся истоки индивидуального опыта каждой личности, опыта, ценного именно своим уникальным восприятием окружающего.

Теперь обратимся к пению, которое автор рассматривает как одно из основных компонентов, от которого прямо зависит раннее и успешное музыкальное развитие детей. Попытаемся на конкретном примере увидеть нечто большее, а именно: возможность для самого воспитателя определенным образом управлять развитием, в данном случае формированием такой способности, как звуковысотный слух, который проявляется обычно достаточно рано.

В советской психологии экспериментальным путем (А. Н. Леонтьевым и его сотрудниками) показана прямая зависимость между звуковысотной чувствительностью у человека и способностью его к точной вокализации заданных звучаний.

Арисменди превращает это в конкретную дидактическую задачу: не упустить сензитивный (наиболее чувствительный к определенного рода влияниям) период в развитии детей, когда происходит самое активное формирование различных способностей ребенка. Арисменди, опираясь на специальные психологические исследования и на собственную практику, утверждает, что детей необходимо учить интонировать, то есть, пропевая собственным голосом, «отражать» слышимые звуки, учиться возможно более точно воспроизводить звуковысотные характеристики слышимого. Здесь Арисменди не одинока: известный музыкальный педагог Золтан Кодай, на которого ссылается автор, исключительное значение придает детскому пению как особому виду деятельности самих детей, которая существенно важна для развития музыкального слуха и общей «музыкальности» человека.

Дело в том, что всякий раз — осознаем мы это или нет — за восприятием звука стоит большая или меньшая активность голосового аппарата, совершающего особого рода «поисковый процесс». Такая же ситуация характерна и для работ зрительного анализатора, когда глаз человека «ощупывает» воспринимаемый предмет, «исследует» его, «строя» образ. Как это ни покажется странным, сходный «механизм» действует и при формировании социально-перцептивных навыков. Например, в ситуации восприятия одного человека другим, когда по первым впечатлениям у нас каким-то образом складывается представление о личности другого; на основании собственных возможностей и особенностей воспринимающий субъект непременно «проигрывает» воспринимаемые им признаки своего собеседника — его голос, жестикуляцию, речь, походку, мимику, общую манеру поведения и т. д., конструируя для себя образ того человека, которого он видит впервые. Построение образа «другого», тем более в ходе первого знакомства,— феномен необычайной сложности.

Однако, как это показывают специальные психологические исследования, восприятие людей друг другом идет в принципе по тем же законам, по которым вообще происходит человеческое восприятие — будь то восприятие звучащей мелодии, зрительного образа или личности другого человека. В случае восприятия человека человеком начинается особого рода личностное взаимодействие, подключающее эмоциональный, логический и т. д. опыт каждого из партнеров по общению. В результате этого у каждого воспринимающего создается представление о личности собеседника. Конечно, мы еще очень мало знаем о таких процессах, как структурирование личности другого человека по первому впечатлению воспринимающего, как изменение и совершенствование восприятия при общении, что в немалой степени зависит от личностного развития самого воспринимающего и т. п. Читатель вправе возразить, что это слишком разные и далекие вещи: восприятие личности другого человека и восприятие слышимого звука. Верно, дистанция здесь огромная. Однако законы нашей психической деятельности — едины. Активный характер восприятия, пластичность психики, ее способность к уподоблению,— все это служит построению особого рода ориентирующих образов, создавая которые человек не только ориентируется в окружающем его мире, но и сам развивается.

Зачем нам понадобилось отступить от конкретных вопросов музыкального восприятия и обратиться к большим проблемам современной науки, пытающейся понять природу восприятия, роль деятельности в нем, психологию общения с его категорией «другого» и т. д.? Мы сделаем это специально, ибо, как ни далеко отстоят друг от друга восприятие ребенком новой мелодии и восприятие человека человеком, они, однако, многое могут объяснить, если рассматривать их в целостной картине психической деятельности, где одно существует не рядом с другим, а в другом и через другое.

Итак, вернемся к действию пропевания. Как конкретно Арисменди предлагает развивать у детей способность к восприятию и воспроизведению слышимой музыки? Воспитателю детского сада даются совершенно конкретные советы, касающиеся «процедуры» или технологии формирования звуковысотного слуха: учить детей сначала петь тихо, «выверяя» свое пение по голосу поющего взрослого. Далее, учить ребенка интонировать или воспроизводить голосом мелодию до того, как он узнает слова песни. Особенно важно, подчеркивает автор, учить ребенка не только пропевать или подпевать, но и сравнивать звучание голоса воспитателя со звучанием музыкального инструмента, свое пение с пением других детей и т. д. Осваивая определенные упражнения, образующие особую систему, ребенок постепенно учится управлять своим голосом, достигать нужного звучания. При этом педагог должен непременно учитывать возрастные особенности детей как в плане физиологическом (в том числе и состояние голосовых связок), так и в плане индивидуальных интересов и склонностей. А потому, как утверждает автор, занятия должны быть веселыми, проходить в форме игр. При этом качество отбираемых песен, их музыкальные и поэтические достоинства должны быть самыми высокими. Здесь автор ратует за сотрудничество педагога с композиторами и поэтами при создании музыкальных произведений для детей.