Саша Камских - Институт экстремальных проблем

— Первая мировая? В девятнадцатом, — уверенно заявил Лешка. — Тогда французы в Москве пожар устроили, а Тимур потом стал королем Швеции, — добавил он, гордясь знанием таких деталей.

— Молчи уж лучше! — простонал Сергей. — Не позорься!

Валентина Михайловна снова схватилась за голову:

— Алешенька, неужели и устные уроки у тебя проверять нужно?!

— Тимур? — с веселым интересом переспросила Ирина.

— Не-е, я перепутал, — поправился Лешка, — не Тимур, а Марат.

— Мюрат, ты хочешь сказать, — уточнила Ирина, — один из маршалов Наполеона.

— Он самый! — обрадовался Лешка.

— Почти правильно, только королем Швеции и Норвегии стал другой сподвижник Бонапарта – Бернадотт.

Лешка счел за лучшее скромно промолчать, потому что его знания по истории были почти исчерпаны. Кроме того, он был уверен, что «Бонапарт» – это название мехового магазина, где его мать покупала себе шубу, и сомневался, не разыгрывает ли его Ирина. На лице Томского-старшего была написана мука.

— Что делать? — спросил он. — Плакать или смеяться? Такой каши в голове даже у меня в свое время не было! Это ведь будет чудо из чудес, если с такими познаниями его возьмут в лицей! Тут не поможет даже твое знакомство с директором.

Сергей заглянул Ирине в глаза и увидел в них искорки еле сдерживаемого смеха.

— Примерно такие же перлы выдавал Максим, когда готовился поступать в юридический, только он сделал бедного Тимура римским императором, — улыбнулась она. — Когда бабушка это услышала, то ей чуть не стало плохо от смеха. Потом она принесла из детской библиотеки несколько книжек по истории и заставила Макса читать их вслух, а сама сидела и слушала.

— Это садизм! — прокомментировал услышанное Лешка. — Я надеюсь на более гуманные методы.

— Не надейся, — мрачно пообещал ему отец. — Максиму это помогло?

— Не очень! — рассмеялась Ирина. — Историю он сдал на тройку, сочинение тоже написал кое-как, но на заочный все-таки прошел. Уже пятый год учится, третий курс до сих пор не преодолел, но к пенсии, глядишь, учебу закончит.

Лешка решил воспользоваться моментом. Он давно хотел купить несколько новых игрушек, но отец поставил условием хорошие оценки за год, так что о покупке он уже не мечтал. Теперь же Лешка заявил, что книжки он читать не отказывается, но ему нужны обучающие программы, которые продают в компьютерном магазине. Сергей согласился дать денег на диски и даже на пару игр, но решил сам проконтролировать, что будет куплено. Ирина, конечно же, пошла с ними.

Валентина Михайловна осталась одна. «Еще даже не подали заявление, а она уже всем начала распоряжаться! — ее переполняли обида и возмущение. — Где жить, в какой школе Алешеньке учиться, какие книжки ему читать, куда поехать на каникулы – все она решает, Сережа даже не пытается ей возражать. А моим мнением не интересуется никто! Вежливо отодвинули в сторону, чтобы не мешала. Хорошо, не буду, но порог того дома не перешагну!» Мать Сергея вспомнила идею сына объединить две их квартиры, у него даже был вариант обмена на четырехкомнатную – кто-то из его бывших сослуживцев хотел разъехаться со взрослыми детьми. Валентина Михайловна сначала заинтересовалась этим предложением, подумав о необходимости отдельной комнаты для Алеши, но чуть только представила себе, что в таком случае придется жить с «этой особой», как она теперь за глаза называла Ирину, постоянно видеть ее, слышать хрипловатый, совсем неженственный голос, который так раздражал Валентину Михайловну, то приняла бесповоротное решение – вместе они никогда жить не будут. Сергей заметно расстроился и больше разговоры на эту тему не заводил, но стал обсуждать с Ириной, какую перестановку сделать в ее квартире, какой стол и другую мебель купить для Лешки. Сейчас, как она поняла из разговора, а прямо ей ничего об этом не сказали, после компьютерного магазина они собирались поехать на «ту» квартиру.

Валентина Михайловна все никак не могла успокоиться, когда позвонила Татьяна, Алешкина мать. Она еще в новогодние праздники, а затем, поздравляя сына с днем рождения, пообещала, что в июне вместе с Лешкой поедет на море. Телефонный звонок раз в неделю, встреча раз в месяц и две-три недели совместного отдыха во время летних каникул – этим, если не считать подарков деньгами на Новый Год и День рождения, ограничивалось ее участие в воспитании сына. В этот раз она позвонила сказать, какого числа они улетают в Турцию. Новость, что Сергей собирается жениться, неприятно поразила ее. Татьяна уже знала от бывшей свекрови, что у Сергея появилась женщина, но почему-то всерьез не думала, что «какая-то ненормальная может польститься на такого недотепу». Она ревниво расспрашивала об Ирине, и Валентина Михайловна, найдя заинтересованную слушательницу, почти два часа изливала ей душу, одновременно думая не без ехидства: «Ну что, милая, спохватилась, поняла теперь, кого потеряла? Будешь еще жалеть обо всем, и чем дальше, тем больше!»

Ирина со слов бывшей свекрови представлялась Татьяне мужиковатой бабищей с прокуренным голосом и грубыми бесцеремонными манерами. «Старше Сереги на несколько лет… Геолог… Истаскалась до предела по всяким экспедициям… Все понятно – последний шанс, вот она и вцепилась в мужика, видимо, ей все равно, что он из себя представляет, только бы штамп в паспорте заполучить, — раздумывала она над услышанным. — А этот лопух? Его по головке погладили, он и побежал, как щенок, на свист. Пусть забирает, — подумала она про Ирину и решила: — Но Лешку я Сереге не оставлю, в суд пойду, если добром не отдаст!»

Татьяна первым делом вспомнила, что двухкомнатная квартира, в которой она сейчас живет, принадлежит ей только на одну треть, такими же долями владеют бывший муж и сын. При разводе Томский сказал, что не будет требовать раздела недвижимости, но сейчас ситуация резко менялась, под влиянием новой жены Сергей вполне мог заявить права на свою часть и на часть сына, который живет с ним. Оставаться с куцым огрызком – Татьяна прикинула, что полученных при продаже квартиры причитающихся ей денег хватит всего лишь на комнату – она не хотела. Можно было, конечно, доказывать в суде, что ипотечный кредит выплачивала именно она, потому что муж получал смехотворную зарплату, и поэтому ей полагается хотя бы половина, но Татьяна не была уверена в выигрыше по такому иску. «Пусть сам валит в комнату, к своей мамочке или к новой жене. А ребенок должен жить с матерью!» – патетически заявила она сама себе и кинулась в турфирму менять Турцию на Грецию.

Когда Лешку спрашивали, понравилась ли ему Греция, он уклончиво отвечал: «Небо голубое, песок желтый, море соленое». Его мать подзаняла денег и на две недели увезла сына «от холода, сырости и бездушных людей», как при отъезде высказалась она в пространство, при этом постаравшись, чтобы ее расслышали и Сергей, и Валентина Михайловна, которая уже не раз пожалела, что была с Татьяной излишне откровенна.