Ирвин Штельцер - Метод Мёрдока. Как управлять медиаимперией, уничтожать политиков и держать в страхе конкурентов

Проблемы, с которыми сталкивается Руперт в попытках применить запрещающие правила своих родителей, очевидны: они были созданы в те дни, когда сэр Кит, а позднее и сам Руперт были озабочены в основном газетами. Газетная индустрия всегда обладала яркими элементами привлечения внимания публики. В колониальной и постколониальной Америке газеты, как правило, были защитниками одной стороны, способными к самым яростным нападкам на своих политических конкурентов. И ни в США, ни в Великобритании газеты уже не имели прежних моделей объективных репортажей. От Нортклиффа (обожаемого Китом) до Бивербрука (обожателя Кита) и Херста, владельцы делали так, чтобы газетные репортажи отражали их собственные политические позиции. И Руперт со своими таблоидами следовал этой традиции. Согласно легенде, когда у Руперта спросили, указывал ли он сотрудникам своей первой купленной в Великобритании газеты, что следует выводить в печать, он ответил: «Я преодолел весь этот путь (из Австралии) не для того, чтобы вмешиваться» 13.

В своем стремлении соответствовать заданным родителями стандартам, Руперт имеет два преимущества. Первое – это глубокое понимание газетного рынка и его отдельных сегментов: без преувеличения можно сказать, что в его венах текут газетные чернила. Второе – возможность следовать заданным правилам при помощи изданий, которые раньше назывались широкоформатными (учитывая уменьшенные размеры The Times, правильнее будет назвать их «качественной прессой»). В них публиковались важные общественно-политические репортажи, что было частью общественного долга. Таблоиды также играли свою роль. Они издавались не только в развлекательных целях, но и для того, чтобы следовать своим предполагаемым обязательствам: информировать о новостях непривилегированные массы, раздражать истеблишмент и быть «дерзким».

Когда Руперт переходит от газет к публикации книг, а затем к кино и другим видам развлечений, его унаследованные принципы в какой-то степени становятся менее применимыми. Здесь его уверенность в способах их применения уже не так высока, а его сотрудники уже не так отчетливо видят ориентиры. К тому же они не настолько привыкли реагировать на легкие намеки Руперта в ночи вместо прямых приказов. Мы можем видеть это, по отдельности рассматривая три большие сферы бизнеса его компаний. В газетном бизнесе он отчетливо ощущает присутствие сэра Кита у себя за плечом. В сфере книгоиздания голоса его родителей по-прежнему слышны, пусть и не так отчетливо. А в мультимедийном мире развлечений родительские голоса практически затихают, оставляя этого самопровозглашенного «ханжу» 14дрейфовать в море современной культурной продукции, представляющей собой не что иное, как порождение Голливуда.

В газетном бизнесе Руперт достаточно уверен в своих суждениях, чтобы без колебаний полагаться на личное участие и контроль, особенно когда речь идет о таблоидах New York Post и британском The Sun. Руперт считает, что его имя в шапке издания служит своеобразной маркировкой достоверности. Читатели, покупающие Post, делают это в полной уверенности, что газета несет на себе четкий отпечаток руки К. Руперта Мердока. В Британии, где подобные обозначения в шапках не используются, ни для кого не секрет, что Руперт лично контролирует политику The Sun. Так, в свое время он рассказал парламентскому комитету о своем «редакторском контроле», играющем определяющую роль в том, какую партию будет поддерживать The Sun на всеобщих выборах 15. И если его таблоиды содержат определенную долю оскорбительного контента, то так тому и быть. «Газета должна быть бесстрашной и иногда может даже ранить чувства своих друзей и сторонников», – пишет Кит Мердок в ведущей статье, восхваляющей Нортклиффа, опубликованной в австралийском издании Herald в 1921 году 16. И если читатели обоснованно обижаются на публикацию, Руперт берет на себя ответственность, как это было в случае с карикатурой, изображающей шимпанзе, о чем говорилось в Главе 4. Забавно, но, когда Барбара Уолтерс, знаменитая телеведущая и интервьюер, спросила у Руперта, действительно ли он вмешивается в политику публикаций Post, Мердок ответил: «Здесь неприменимо слово «вмешиваться». Я – владелец издания» 17.

Контроль над Post доставляет Мердоку величайшее удовольствие. Эндрю Нил пишет, что Руперт готов «терпеть бесконечные убытки, которые приносит The New York Post, потому что они окупаются тем удовольствием, которое приносит ему издание» 18. И в действительности он горит желанием передавать фактическое управление газетой в руки своего сына Лаклана. Руперт имел привычку «несколько раз в месяц появляться в редакции» 19, что было одной из причин – но только одной, – по которым Лаклан покинул штаб-квартиру News Corp. в Нью-Йорке, чтобы проводить больше времени с семьей и наладить предпринимательскую деятельность в Австралии.

Я обожаю конкуренцию. И я хочу побеждать… Наша компания добилась успеха за счет того, что мы вводим конкуренцию в сферы и страны, долгое время предпочитавшие монопольных поставщиков.

Несколько лет назад один из помощников Мердока спросил меня, как найти подход к «боссу», чтобы обсудить с ним закрытие убыточного издания Post. Я ответил, что это была плохая идея по ряду причин. Первая и основная – ежедневный выпуск газеты служил одним из поводов для Руперта появляться в офисе. Вторая – эти убытки некритичны, с учетом масштаба всех компаний News в совокупности. Эквивалент стоимости затрат на издание равен сумме затрат на туалетную комнату для руководителей крошечных фирм. Третья – Post обеспечивает важное и неосязаемое политическое влияние. Короче говоря, не стоило вмешиваться в то, что и так было достаточно неплохим предприятием. И помощнику хватило мудрости прислушаться к моим словам.

Руперт, который в последние годы проводит больше времени в Нью-Йорке, чем в Лондоне, за исключением длительного периода пребывания в Британии после женитьбы на Джерри Холл, вынужден влиять на работу The Sun, британского таблоида News, в большей степени дистанционно. Он совершает множество телефонных звонков, адресованных не только тому сотруднику, который сидит в редакторском кресле, но и отдельным репортерам и обозревателям. Ни у одного редактора The Sun нет иллюзий о существовании некой вертикали управления, ведущей от Руперта к редактору, а от редактора к остальным сотрудникам, и, наоборот, от сотрудников к редактору, а затем и к Руперту. Вместо этого всякий раз, когда того требуют обстоятельства, либо движимый собственным желанием, Руперт может связаться с любым сотрудником, поделиться своим мнением по поводу вчерашней газеты и дать рекомендации относительно завтрашней. Ребека Уэйд (теперь Брукс) понимала это. Не хуже понимала она и расслабленную атмосферу в культуре компании и газеты The Sun. К тому же она знала, что необходимо для внедрения в узкий круг семьи Мердока. Единственный период времени, когда Руперт передавал контроль над The Sun в другие руки (или создавал видимость передачи, одновременно продолжая тайком звонить журналистам), был тем периодом, когда он вверил работу всех британских компаний Джеймсу. Тогда он даже позволил ему и редактору газеты договориться о поддержке консерватора Дэвида Кэмерона, соперника Гордона Брауна, на парламентских выборах 2010 года. Джеймс не только отказался поддерживать Брауна, но и заявил об отказе The Sun содействовать лейбористам в тот самый день, когда Браун сменил Тони Блэра на посту лидера Лейбористской партии. Это заявление было подобно удару ножом в спину, чего Браун так никогда и не смог простить 20. Я часто обсуждал с Рупертом его симпатию к Брауну, стороннику высоких налогов и правительственного вмешательства. Речь зашла о рабочей этике Брауна, о его детальном понимании проблем, о его прошлом как сына шотландского священника, похожего на дедушку Руперта. Делегирование полномочий руководителя издания The Sun завершилось, когда Джеймса перевели в США – после скандала с прослушкой.