Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 2

Лахджа шла по крышам. Не хотела спускаться в то грязное месиво, которое в Мпораполисе предлагается считать тротуаром. Она перепархивала со здания на здание, с интересом поглядывая вокруг.

В принципе, город и город. Есть кафешки, бары, магазины, универмаги, рынки. Есть даже что-то типа школ. Есть бараки с военными частями и прилегающими территориями, есть станции вехотов и прочего транспорта – живого и не очень.

Заинтересовал Лахджу рынок. Это всегда самое классное в любом городе. Зеркало жизни местного народа, самое самобытное и увлекательное. Сразу дает понять, как тут живут, чем дышат. Кажется, она и раньше хотела сюда попасть, еще когда ее соседка приносила яйца кайтранов... как же ее зовут? Лахджа никак не могла вспомнить имени.

Рынок Мпораполиса раскинулся широко. Бесконечные ряды палаток, торговых шатров – и в каждом сидит демон. Особенно много бушуков, этих уродливых рогатых карликов. Они тут как рыбы в воде – продадут и купят все, что пожелаешь. Почти каждая палатка многомерная – снаружи просто торговая точка, пункт на земле, а внутри целый огромный особняк со складами.

Бушуки – деловые демоны. Они тоже любят роскошь, но знают ей цену, деньгами не разбрасываются. Они не видят нужды в громадных поместьях, если все нужное можно просто свернуть в нескольких измерениях и запихнуть туда, где оно будет в полной безопасности. И от вора, и от завистливого глаза.

А снаружи достаточно и скромного ларька.

Других демонов тоже хватало, впрочем. В ремесленных рядах стояли харгаллы, сельхозпродукцией торговали храки. Россыпями лежали местные фрукты и овощи, громоздились горы мяса и рыбы. Морепродукты. Съедобные насекомые. Личинки Хлаа. Живые животные, которых можно приготовить дома или попросить разделать прямо тут. Запахи смешивались, спаривались и сражались насмерть, порождая воистину кошмарные сочетания.

Лахджа даже слегка приглушила обоняние.

- Девушка, девушка, хотите личинку Хлаа? – окликнули Лахджу. – Вкусные, свежие, только сегодня сорвали!

Лахджа покосилась на противно верещащую женщину. Она знала этих личинок. В бытность человеком ее страшно изумляло, что демоны жрут такую мерзость заживо, да еще и причмокивают. Причем обожают их все – и гохерримы, и гхьетшедарии, и бушуки, и низшие демоны.

А теперь у нее и у самой рот наполнился слюной. Личинка Хлаа оставалась скользкой гадостью с десятками сучащих лапок и почти человеческим лицом, но почему-то ее вид и аромат теперь казались аппетитными. Лахджа невольно потянулась... да нет, ну фу же!.. но так хочется...

- Да не стесняйся! – сунула личинку поближе торговка-храк. – Всего четыре эфирки!

- Мне сейчас нечем заплатить, - убрала руку Лахджа.

- А я и в долг отпущу! – не смутилась торговка. – Для благородной-то дамы!

- Благородная дама?.. – удивилась Лахджа. – Я?..

- А и не благородной отпущу. Не скупись, возьми даже две. Одной-то не наешься.

- Ну ладно, давай две... и-и-и... ты даешь мне четыре...

- Да просто чуть-чуть больше получилось. Оставляем? Семнадцать эфирок за все.

- А-а-а... почему семнадцать?

- А еще пакетик. Неудобно нести же будет.

Пакетик был многомерный, так что четыре огромные личинки поместились там без труда.

Лахджа вздохнула. Только она зашла на рынок, как ей сразу впарили какое-то говно. Ничего нового. С ней такое и раньше случалось.

Причем у нее неожиданно прекрасно получилось оплатить. Как только она подтвердила согласие купить, на лице торговки расплылась довольная улыбка, а Лахджа почувствовала будто прохладный ветерок, изошедший откуда-то из нее самой.

- А говоришь, что заплатить нечем, - ухмыльнулась торговка. – Может, фруктиков еще?

Лахджа действительно приглядывалась к аппетитно пахнущему плоду, похожему на алую дыньку. Она понятия не имела, что это, но запах шел просто медовый.

- А сколько этот стоит? – спросила она.

- А, всего од... две эфирки, - протянула фрукт торговка.

- Ладно, возьму одну.

- Да бери уж три, чего по одному-то размениваться?

- Нет, хватит, - отрезала Лахджа. – Оплачиваю.

Она вдруг вспомнила, что у нее есть деньги. Доступ к некоему счету... счету мужа!.. Хальтрекарока.

И счет этот воистину огромен.

И ей уже снова хотелось есть. А еще пить. Плод выглядел сочным, так что Лахджа вырастила огромную пасть и вгрызлась в толстую кожуру.

- А, ну прямо здесь-то зачем!.. – упавшим голосом протянула торговка.

Фрукт оказался... невкусным. Очень. На грани между просто безвкусностью и тем вкусом, когда хочется выплюнуть.

- Не поняла, - оторвалась от него Лахджа. – Его как-то готовить надо было сначала?

- Не-а, - мотнула головой торговка.

- Не созрел еще, что ли? Или перезрел?

- Нет, это самый зрелый исгодын.

- Он декоративный, что ли? – повертела фрукт Лахджа.

- Не-а.

- А... а зачем вы его тогда продаете?

- Ну так берут же.

- Я поняла, но... он же несъедобный.

- Ну и что?

- Но зачем продавать несъедобную еду? Их что, правда покупают? – усомнилась Лахджа.

- Покупают, покупают. Но только один раз.

Лахджа испытала смешанные чувства. Смесь обиды, гнева и почему-то веселья. Ей исгодын достался бесплатно... ладно, не бесплатно, но платила она не из своего кармана. Так что расстроилась не сильно.

Но больше у этой храчки решила ничего не покупать. И вообще пошла вдоль рядов побыстрее, не обращая внимания на призывные вопли со всех сторон. На интересных вещах взгляд иногда задерживала, но торговцев игнорировала.

В мясных рядах она увидела тех «зайцев», которыми питалась, пока бродила по джунглям. Причем тушки лежали отдельно, а оливковые прожилки – отдельно, мелко нарезанные в плошках.

- А как называется это животное? – спросила она продавца, трехметрового жирного храпоида.

- Айчап, - пробасил тот.

- А это зеленое тоже продается? Оно же ядовитое.

- Конечно, ядовитое, если так жрать, - хмыкнул храпоид. – А вот если высушить да потолочь – приправа первый сорт. Остренькая. Берешь?

- Не, я три недели это ела...

- Ох, бедняжечка, - жалостливо посмотрел храпоид. – Может, мяса антарноха взвесить?

Лахджа с сомнением потянуло носом. Пахло свежей дичиной... и чем-то смутно знакомым.

- Возьмите, девушка, - неверно расценил ее сомнения храпоид. – При вас разделываю.

Лахджа посмотрела на кусок шкуры, на разрубленную надвое морду в виде гигантского молота с рогами и тараном... а, вот кто в Паргороне называется антарнохом. Ясно, ясно.

- А сколько стоит? – спросила она.

- Таким красивым глазам – всего три эфирки за пол-кошки.

- Погоди, кошка – это же парифатская мера, - перебил Дегатти. – Вы их тут тоже используете?

- Нет, я просто сразу перевожу в ваши меры, - досадливо сказал Янгфанхофен. – Я же уже говорил. Так проще, чем каждый раз пояснять, сколько это.