Сергей Зеленин - Эволюция

— Бомбили? — спрашиваю, — …Часто?

— Да, считай от начала и до самого конца! Постоянно над нами висели — даже, когда «Ястребки» на старый аэродром в Кобрине прилетели.

Проблема в этой войне была в коммуникациях: железную дорогу, ещё во время немецкого наступления зимой-весной восемнадцатого (после сорванных переговоров в том же Бресте), мы же — сами, практически, уничтожили до самого Смоленска… С перепуга. Всё казалось нашим вождям, что немцы на Москву пойдут!

И, до сих пор наше политическое руководство в мандраж впадает от словосочетания: «НЕМЦЫ ИДУТ НА МОСКВУ!!!» Никакого там, вам: «На чужой территории — малой кровью, могучим ударом…». Тем более, нет никакой надежды на «мировою революцию» и «братский» пролетариат буржуазных стран, который — с какого-то там перепуга, поднимет восстание в глубоком тылу врага. Как говорил товарищ Сталин на первом же послевоенном Съезде ВКП(б): «Надеяться надо только на самих себя. Опираться — только на собственные силы!»

И, ещё он сказал как-то: «Если исходить из опыта прошедшей войны, европейский пролетариат способен поднять восстание против своих угнетателей, только хорошенько умывшись собственной кровью…»

В чём я вижу свою — НЕСОМНЕНУЮ (!!!) заслугу! Только за это, мне все грехи спишутся… Я надеюсь!

…Поэтому, наши истребители — первое время, ничем особенно то, помочь защитникам Бреста не могли — топлива не хватало. Наоборот: их, «ястребков» — «красных соколов» наших, «поляки» там очень сильно «пощипали»! Аж, «пёрышки» по всей округе летали. Зато потом — когда более-менее наладили снабжение по воздуху и пришли первые автоколонны…

— …Да, ерунда всё это! Все эти их «бомбардировки»…,- пренебрежительно махнул рукой рассказчик, — наши «Шилки» не давали им бомбить с малых высот — а с большой высоты, они попадали то в реку, то в сам мост. Что было нам на руку!

Сразу же — без перехода, рассказчик враз посерьёзнел и, по-моему побледнел даже:

— Вот, когда на четвёртый день поляки тяжёлую артиллерию подтянули…

Да! Полякам досталась приличная часть германской и австрийской артиллерии после Версаля и, к ней — безработные артиллеристы Центральных Держав. Стрелять они умели!

— …Хотя, танки каждую ночь тягачами перетаскивали на новое место — для маскировки¸ всё равно наш танк — уже, к концу четвёртого дня, у моста одним-единственным остался.

— «Железнодорожникам» же, вроде — больше вашего досталось? — перебил я Ваню.

Железнодорожный ремонтный батальон и все бронепоезда, оборонявшие железнодорожные мосты — как и, многие другие части и подразделения, после той артподготовки перестали существовать как боевые единицы и, последующая атака польской пехоты и танков была отбита исключительно контратакой «пожарной команды».

— Да… Оттуда, даже раненых — ни одного не было…

Ваня, несколько минут помолчал, видимо решая, стоит говорить то, про что собирался:

— На пятый день, прямо с утра — у нас башню «снесло»… Вместе с «половинкой» командира… Вместе с его верхней половинкой… Я в это время на боевом полике сидел — у пустой боеукладки… Пулемётную ленту снаряжал. Так, прям — на меня его ноги и упали. Вместе с кишками и, тем — что в них… Крови было… А, меня — всего лишь легко контузило… Вот же, а?!

Ваня опустил голову…

— Да, война…,- вздохнул я, — она ещё и, не так изгаляется над человеческим телом…

Надеюсь, тот Ваня — Лузер, был всё же убит пулемётной очередью истребителя — как мне снится, а не сгорел заживо в своём фанерном бомбардировщике…

— …К вечеру, нас у моста осталось очень мало, а я — был единственным оставшимся в живых командиром. Единственным из младшего начальствующего состава…,- скромно уточнил Иван, — а, других командиров — из офицеров, вообще никого в живых уже не было! Я принял командование на себя — больше было некому…

— …Прислали ещё пару десятков дезертиров — уже приговорённых к расстрелу. Пообещали им, что приговор отменят — если, в этот раз не побегут. Ну, а мне лично: приказ, что расстреляют — если, поляки прорвутся. Я отвечаю, типа: «Если поляки прорвутся — они это сделают раньше вас…»

— …Среди дезертиров один толковый попался — ещё, из унтеров царской армии. Мы, за ночь выкопали новые окопы за разрушенными зданиями и складками местности, так — чтоб, с той стороны они наши огневые точки не видели. С утра шестого дня поляки пошли в атаку через мост и, мы в упор убивали тех — кто перебегал мост или переправлялся под мостом. У нас ещё оставалась одна «Нона», два «Василька» два станковых «Максима» и много-много ручников…

музыкальных интервалов у нас обозначали пехотные орудия: в данном случае — самое распространённое восьмидесяти- семи миллиметровое, а названиями цветов — миномёты. «Василёк», это миномёт того же калибра — что и, «Нона». Последняя, кстати, может стрелять его минами…

— …Правда, снарядов у нас! Со снарядами, совсем уж плохо было…

Патронов к стрелковому оружию в Императорской, а затем — в Рабоче-Крестьянской Красной Армии, действительно — хоть …опой ешь, было! Нашими «попаданческими» «молитвами» да стараниями. До сих пор, запасы патронов «военного времени» (со стальными гильзами, с пулями со стальным сердечником — вместо свинца и, начинёнными порохом из древесной целлюлозы), усиленно сжигая их на многочисленных полигонах всеми желающими пострелять — особенно, старшеклассниками предпризывного возраста, всё никак кончить не могут…

А, хранить их долго нельзя! Доходит дело, даже — сами по себе самовоспламеняются. Хорошо ещё, что такой «бездонный» рынок сбыта — как Китай, есть… Иначе, б — полное «затоваривание»!

А, вот со снарядами, да… Несмотря на то, что на каждом фронте работало по передвижному снаряжательному заводу, собирающие артиллерийские «выстрелы» из уже стрелянных гильз, снарядов «ходовых» калибров был жуткий дефицит.

Почему, спросите так? Так ведь и, артиллерии нашими же усилиями — усилиям «Корпорации USSR», «жутко» прибавилось!

— …Они переплыли Буг на плотах в другом месте и атаковали нас с тыла. Дошло до резни в рукопашной! Как вспомню… С каким, невыносимо пронзительным предсмертным визгом, умирает человек насаженный на штык… С каким рвотно-противным хрястом, разбивается прикладом человеческий череп… Как мозги… БОЖЕ!!!

Позеленевшего от пережитого и вспомнившегося ему страха Ваню, буквально затрясло:

— УЖАС!!!

— …Сам, правда, не участвовал — был ранен осколком мины в ногу, залез в развалины и стрелял из «Ветки». Потом — из командирского «Шелеста»… Отбились! Отбились и, в этот раз!

Действительно, Ваня при ходьбе чуть заметно прихрамывал и приволакивал ногу.

— …После того боя, нас человек пятнадцать осталось, а из автоматического оружия — пара ручников, да мой «Шелест». Думали, ВСЁ!!! Следующей атаки, уже не выдержим, не переживём… Но, этой же ночью прилетел ваш племянник с десантниками, а на следующий день с утра — подошла наша бронекавалерийская бригада из резерва, а к вечеру — стрелковый корпус Красной Армии. Дальше, уже без меня — я в госпиталь на «Антее» летел…