Сергей Зеленин - Эволюция

Да… Со снарядами для артиллерии и, в «новой» реальности, опять получился затык!

— Очень сильно обыкновенной пехоты не хватало! Железнодорожный батальон — не боевой, правда, а ремонтный — восстанавливающий пути. Комендантская рота крепости, заградительный батальон из наших корейцев, да выздоравливающие из госпиталя… Ещё там, кое-чё — штрафной батальон, да военно-полевая тюрьма… Так, всех наших ремонтников в бой! В нашей роте связи оставили телефонистов и расчёт одной радиостанции средней мощности, а остальных тоже — «в цепь»!

К тому же, рассказчик из Вани был никакой! Как про радиодело, или вообще — про что-нибудь техническое, так — соловьём поёт. А, как — про обыкновенную прозу жизни… Давно такое замечаю у нашей молодёжи — явный перекос нашей же системы образования!

Я чувствую лёгкий укор совести…

— …Сформировали на скорую руку «сбродное» подразделение и, направили к одному из мостов.

— К железнодорожному мосту? — спрашиваю.

Самое «пекло» было как раз возле двух железнодорожных мостов — там, наиболее ожесточённо бились…

— Нет, мне ещё «повезло»! К железнодорожным мостам, я не попал. Я принял бой возле одного из автодорожных мостов… Выкопали окопы, подтащили на буксире несколько неисправных танков… Зенитка Лендера — на прямой наводке, ещё у нас была и две «Шилки» — счетверённые зенитные установки четырёх- линейных пулемётов…

Как мне было известно, все исправные танки и бронемашины с полными экипажами, те — которые успели отремонтировать, командование бригады собрало в одну роту, служащую резервом. Которая, фактически и, решила исход всего боя — действуя как «пожарная команда»…

— …Меня назначили заряжающим на закопчённую «Рысь» без двигателя и, с не заделанной ещё пробоиной в левом борту, размером с кулак. Основное орудие было демонтировано, гусеницы тоже… Рацию и, ту сняли!

Ване, явно было пока весело всё это вспоминать. Эх, молодость…

— …Зато, башня с сорока семи- миллиметровкой и спаренным с ней «Грохотом» было в целостности и исправности. Из всего экипажа был командир танка, да я… Да, больше то — никого и, не надо!

…Как из всех кошек рысь считается самой уродливой — так и, среди танков — названный «Рысью», ещё очень долго будет считаться самым уродливым танком всех времён и народов! Он, сильно напоминал американского «Генерала Ли» — «той» истории: такая же неимоверная высота, почти такое же «двухэтажное» вооружение — восьмидесяти- семи миллиметровое орудие в спонсоне и сорока- семи миллиметровая пушка в башне, спаренная с крупнокалиберным «Грохотом».

Впрочем, для этой войны — пойдёт! Да и, не только для неё: впечатлённые этой нашей двадцати- тонной «вундервафлей» — детищем конструктора Менделеева [44], поляки до сих — не смыкая глаз, «пилят» его ремейк под брендом «Стефан Баторий», расходуя свои… Хм, гкхм… Свои довольно скромные ресурсы. У них кажется, даже — уже что-то «такое» — наподобие, получается!

Ну, да — и, флаг им в руки… Глядишь, Гитлера с Гудерианом — на лишнюю неделю задержат!

Впрочем, были у «Рыси» и, свои несомненные достоинства: сваренные из двадцати- двух миллиметровой гомогенной брони корпус и башня и, моторно-трансмиссионное отделение находящийся спереди боевого… Не говоря уже, о том, что каждая «Рысь» оснащалась приёмо-передающий «УКВ» радиостанцией. А, через открывающиеся в корме бронированные двери, в танк очень удобно было грузить боекомплект, попадать внутрь экипажу или — наоборот, покидать его. Ну и, поддерживающей пехоте — очень удобно было поддерживать связь с экипажем танка через открытую кормовую дверь-люк.

— …Закопали мы с пехотой за ночь наши танки, наш — по самую башню и, стали поджидать ляхов.

— …Патронов у нас было до черта — под завязку, — Ваня провёл рукой по горлу, показывая сколько именно было у них патронов, — а, вот снарядов что-то маловато…

— …Начало боя я не видел — заряжал орудие и пулемёт в башне. Командир, бил сначала из пулемёта — по польским уланам, пытающихся на плечах нашей бегущей пехоты с хода ворваться в крепость по мосту, затем — по польской пехоте, подъехавшей на грузовиках. Польские бронемашины подошли — и, тем всыпали из башенного орудия! В первый день то, легко отбились. Играюще — прямо, таки…

— …На второй день, так… Перестреливались только: они ждали подхода подкреплений — да и, мы тоже. «Они» своими снайперами донимали — да и, у нас пара ребят с «Приреченской Стрелковой Школы» оказалось…

Как мне известно, к полякам подкрепления подошли быстрее — их транспортная система, осталась практически целой.

— …На третий день пришлось туго — снаряды уже почти кончились, а к мосту подошли польские танки.

Ага, «польские»! У наших союзников — после Великой Войны, осталось хрен знает, сколько уже ненужного им военного барахла: вот они и, снабжали им в избытке всяких — взбесившихся, от нежданно-негаданно свалившейся им на голову «независимости», лимитрофов…

— …Ну, ничего! Наши «Грохоты» дырявили их «Рено» и «Риккардо» за милую душу — даже, простыми пулями — не бронебойными!

Да, согласен: наш четырёх- линейный «Грохот-USSR» — тот же «Максим», только под патроны от «Бура», это — ВЕЩЬ!!! Запредельно тяжеловат, правда — но, его же не на себе таскали?! «Грохот», это — для техники. Обыкновенная пехота, обходилась обыкновенными же «Максимами» — производства казённого Тульского Оружейного Завода или «Максим-USSR» — нашего «Нижегородского Пулемётного»… Примерно пополам — я про производство пулемётов под винтовочный патрон на заводах.

— …Нас тоже — чего греха таить, «продырявили» пару раз. Из немецкого противотанкового ружья — командир сказал. А, ерунда… «Дырочки», вот такие — еле видны! Еле «светятся» — как мышиный глазик под лавкой!

Ванька, явно бахвалился: ему просто крупно повезло, что «дырочки» с «мышиный глазик» не оказались напротив его лба, например. Иначе, у него самого — на лбу «светилось» бы лишнее — не предусмотренное матерью-природой, отверстие….

Однако, он прав в одном — заброневое действием пуль противотанковых ружей ничтожно мало. А, у немцев — в дополнение к этому обстоятельству, стальные сердечники их бронебойных пуль оказались слишком перекалеными и, пробивая броню, очень часто рассыпались буквально в пыль…

Это привело — уже после войны, к немалому срачу в наших военно-технических кругах: стоит ли вкладываться в производство противотанковых ружей? Решили, что не стоит — в разработке была ротная, двадцати трёх- миллиметровая автоматическая зенитно-противотанковая пушка. А на более низком уровне — стрелковое отделение-взвод, пехотинцам решено было дать более совершенные гранатомёты и противотанковые гранаты…