Сергей Зеленин - Эволюция

Нет, не так: с Николаем Александровичем я и, так был уже давно знаком. По делам «Чистого города». Сатрап познакомил меня доверительно! Ну, как с лучшим другом. Не знаю, что там за «дружба» была у них такая — скорее сего Бугров где-то, что-то накосячил, а Сатрап его прикрыл… Охотно верю, что бескорыстно.

— Если и, найдётся здесь — в Нижегородской губернии человек, который поможет Вам с…,- шепнул он мне, — как его, там ну, помните…?!

— С чем поможет? С «бизнес-инкубатором», что ли? — я мгновенно просёк фишку.

— Да, да! С ним! С «бизнес-инкубатором»! …Так, этот человек — Николай Александрович!

Познакомив меня с Бугровым «в кулуарах», Сатрап к нам больше не подходил и, мы с Николаем Александровичем очень хорошо — «по душам» поговорили…

Внешне Бугров был огромным, тяжеловесным и, каким-то «деревенским» на вид. Ну, мужик мужиком! Деревенщина и деревенщина… На момент нашего знакомства, ему было около шестидесяти лет, одет он был в какой-то старомодный местный прикид и, так же — по старомодному, он общался. Крайне немногословен — но, властен на вид и своей речью, высокого роста, широк в плечах, рыжеволос…

Поздоровался со мной он, кстати, вельми оригинально:

— Честь городу нашему!

— Нижегородцам слава! — не растерялся я.

Чуть не расхохотался правда, кое-что «оттуда» вспомнив…

Сначала, мы с ним довольно-таки долго разговаривали ни о чём — разглядывая, оценивая друг друга. Как два матёрых волка при встрече в лесу — обнюхивание, порыкивание, демонстрация клыков — «проверка на прогиб».

— Говорят, ты придумал кое-что интересное для меня, Дмитрий Павлович? — вдруг, как-то резко — без обиняков, даже несколько хамовито начал он.

— Да придумал, Николай Александрович! Интересное для нас обоих и очень полезное для народа и государства Российского!

— Знаю я, что ты — великий выдумщик! — Бугров коротко хохотнул, но по интонации — явно заинтересовался, — ну, давай… Рассказывай, что удумал!

И я, «коротко» — часов на шесть, «рассказал»… Начал рассказывать на том «светском приёме» и закончил у Бугрова дома — «за чаем». Чай, Николай Александрович, просто — стакан за стаканом швыркал, «закусывая» разноцветными кубиками фруктового — «постного» по его терминологии, сахара…

— …Ты представляешь, Николай Александрович, что будет — если, хотя бы один из десяти учеников этой школы станет таким, как ты?! — под конец разгорячился я, — а, если — два или три?! Да ты представляешь, в каком месте тогда окажутся англичане, французы и прочие немцы?! А, представляешь, сколько денег у нас с тобой будет, если с них по проценту брать — когда они «поднимутся»?!

Николай Александрович ответил не скоро и, не спеша… Причём, как-то — не по существу ответил:

— «Народ российский», говоришь?! Народ то, у нас в России очень хороший — с душою огненной! На грош ломанный он не польстится, на мякине — как воробья, его не проведёшь… Есть у него, брат, своя мечта о другой — об лучшей жизни, об жизни «по правде»…

— Как у девицы на выданье — мечта об принце-женихе, да? — перебил я.

Бугров изумлённо на меня посмотрел.

— Живёт, типа, та девица в убогой курной избушке, горбатится по хозяйству с утра до ночи, вечно битая матерью, плачет по ночам и мечтает — что, вот-вот приедет за ней принц на белом коне и увезёт её далеко-далеко отсюда — подальше от всего этого… В свой белокаменный замок. И, ЗАЖИВЁТ ОНА!!! …А в реальности, приезжает за ней на убитой, скрипучей телеге, такой же грязный и вонючий мужик в лаптях — как и, её отец и отвозит в соседнюю деревню — где, её вечно будет бить уже свекровь…

— Ну…

— Не по нутру мне такое сравнение, Николай Александрович! Наш народ терпилой никак не назовёшь.

— Ну, не знаю… В одном ты прав, Дмитрий Павлович — с нашим народом реки вспять можно повернуть и, Кавказы распахать — если, правильно к нашему народу подойти! Живётся, вот только этому народу плохо… А, почему?

Бугров немного помолчал, как будто «подвиснув»…

— А, что такое «жить хорошо»? — спрашиваю я миллионера, — как сам то считаешь? Когда брюхо каждый день сыто?!

— Ну, про то, всяк по-своему сулит… Я вот, бывает, со своими работниками веду беседы в праздники. Спрашиваю: «Что, мужики? Трудно вам жить?» — «Да… Трудновато живётся, Александрович!». — «Ну а как, по-вашему, мне сделать так — чтоб вам жилось легче?» Молчат! Но, глаза прячут — значит, думают они об чём-то…

— Конечно, думают! Думают о том, что им «полегче» жить будет — если, ты ими своим богатством «поделишься».

— Думаешь, я не знаю? Одного они не понимают: «богатство» моё, не велика «легкость» есть — а, моя ноша тяжкая и рабство египетское!

— Все мы, по сути своей — рабы божьи и дела нашего…,- согласился я, — я надрываюсь, чтоб нажить миллионы, а мой рабочий и, копейкам рад — вот и, вся разница. Вот это и, надо им в голову вбивать, пока им мозги — кто-нибудь другой, набекрень не свихнул!

Сделав вид, что не понял, Бугров продолжил свою «философию»:

— Да… Мелет нас адская мельница в пыль, мелет до самой смерти… Все в этом мире на кого-то и, за что-то работают — кто ж спорит?! Моему рабочему, даже легче — он понимает, что пуп надрывает, чтоб прокормиться самому и прокормить свою семью… А, я для чего?

— Ну, так не работай — раз не понимаешь, Николай Александрович…

— А, я не могу не работать! Я работу люблю.

— Ну, так работай — раз любишь и, ни о чём не думай!

— Да, как не думать, то?! Иной раз, встанешь ночью… Да и, вздумаешь в темноте ночи свечу зажигая — какой всё-таки смысл в моей работе? Ну, я богат. Препокорнейше, за то Господа нашего возблагодарю! …И, ВСЁ?! И так, на душе отвратно становится… Жить не хочется!

Я немного потерял терпение от его душевных терзаний! С жиру бесится купчина:

— А, ты залезь, Николай Александрович, на колокольню повыше, раскрой глаза поширше и глянь окрест — может, обрыщешь ты смысл своей работы и, вообще — смысл всей своей жизни?

Бугров изумлённо вытаращил на меня глаза:

— На выше, чем — моя, «колокольню»?!

— На государственную колокольню, Николай Александрович — на государственную!

Помолчав, Бугров спросил:

— Объясни, Дмитрий Павлович — что-то не пойму я ничего, про то — что ты мне глаголишь…

— Побывал я в Америках, на тамошних заводах… Отстали мы, Николай Александрович, сильно отстали! Как до Петра Алексеевича мы теперь — по сравнению с немцами!

При упоминании про «царя-Антихриста» Бугров, как сторонник старообрядческого культа, поморщился… А я продолжил:

— Война серьёзная случись, у государства Российского не будет для войска современного оружия в достатке. А немец будет так воевать — как и, работает: машинами, то есть! …Кто больше скосит ржи: наш мужик серпом или косой-горбушей, или немец — конной косилкой?