Олег Фролов - Хроники Тиа-ра: битва за Огненный остров

Устранить последствия попаданий в мою механическую птицу было относительно просто, но даже эта вынужденная задержка порядком нервировала. Я был практически уверен, что храмовники будут мстить за наш дерзкий налет. Быть может, в тот же день или на следующее утро. И каждый солнечный шаг, пока в седле Ши-те я не мог взлететь им навстречу, был наполнен тревожным ожиданием. Тревожным ожиданием, которое постепенно испаряло эйфорию и уверенность в своих силах.

Но ничего не происходило. Птица снова была исправна, а специально назначенный для этой цели механик с утра до вечера резал и точил металл в Полукруге, делая для нас новые стрелы.

Оказавшись без дела, я решил поговорить с Сина-ра, главным служителем, об еще одной проблеме, которая меня давно волновала и не находила разрешения. Эта проблема – предатель. Тот, кто может ударить больнее любой храмовой птицы и, в отличие от них, всегда где-то рядом.

Найти Сина-ра оказалось нелегко. На площадке у нелунной стороны острова, которую служители приспособили для своих нужд, мне порекомендовали поискать его у зерновых ям. Оттуда меня направили к конденсатору, поврежденному стрелой. Когда я оказался на месте, у конденсатора уже работали трое уммеров и механик, но Сина-ра отправился дальше, к плавильным ямам, а потом – к Полукругу.

И только двумя солнечными шагами позже преследование завершилось успехом – неуловимого Сина-ра удалось застать на Площади. Высокий, прямой, он возвышался на двумя своими коллегами. Показывая им на что-то, заслуживающее внимания, своей длинной рукой, он становился похож на огромный дорожный указатель. И, говоря «длинной рукой», я имею в виду именно эту длинную руку. Вторая была у него заметно короче и почти не использовалась по назначению. Так и говорят на острове: «И сюда добралась длинная рука Сина-ра».

Интересно, что некоторые поговорки о конечностях главного служителя настолько прижились, что использовались уже без привязки к нему самому. «Разобрался с этим короткой рукой» – легко услышать, когда какую-то проблему удалось решить легко, без особых усилий.

– Есть ли какие-то новости по нашему делу? – спросил я сразу же после обмена приветствиями.

– По нашему делу? – ответил он рассеянно, полностью погруженный в вопросы устройства небольшого навеса на Площади.

– Да… По поводу расследования внутренней угрозы.

Сина-ра сразу стал внимательнее и даже повернул ко мне свою широкое плоское лицо, выжженное солнцем. Посмотрел сверху вниз.

– Да-да, расследования. Воля твоя поговорить в другом месте, – негромко то ли сказал, то ли спросил он, покосившись на двух уммеров рядом. – Понимаешь меня?

Мы отошли на противоположный край Площади и расположились на пустынной площадке для сидения. За многие солнечные циклы ее каменные блоки были отполированы ступнями и коленями практически до блеска.

– Мне почти нечем тебе похвастаться, – Сина-ра развел в стороны несимметричные руки и стал похож на кран с противовесом. – Но разобраться в этом я назначил опытного служителя, которому доверяю.

– Хоть что-то он узнал?

– Немногое. В этот раз, как и в прошлый, нашлись люди, которые видели Тик-ра в момент нападения. Так что это точно не он. Более того, Тик-ра как будто специально оказывался на виду в те моменты, когда предатель проявлял себя. Понимаешь меня?

– Отводил от себя подозрения?

– Да-да, знает что-то. Точно знает, – кивнул Сина-ра.

В моменты, когда он кивает или резко поворачивает голову, его длинная и прямая, как и он сам, борода всегда направлена строго вертикально вниз. Возможно, он вплетает в нее грузики – это было модно когда-то.

– Да, похоже на правду, – согласился я. – А что с травяным факелом?

– А что выяснить можно было о нем? Сделать такой мог кто угодно. У многих травяные факелы даже сохранились со старого времени. Поджечь и бросить такой – дело нескольких мгновений, сам знаешь.

– Может, кто-то видел, как это произошло? – спросил я уже почти без надежды.

– Нет, – покачал головой Сина-ра. – Собрание было на Площади, забыл? Я думаю, нам нужно искать другое.

– Что же?

– Нужно понять, КТО мог знать о том, что Ши-те не полетит. Понимаешь меня? И это тот вопрос, ответ на который лучше знаешь ты сам. Моя помощь будет здесь скорее вредить…

– Вредить? Что ты имеешь в виду?

– Ничего конкретного, – замялся главный служитель. – Просто мое участие слишком… на виду. Понимаешь? Расследование порождает слухи.

– Эти слухи уже есть?

– Да-да, есть, – сдался Сина-ра. – Служитель, который искал факты, рассказал о внутренней угрозе женщине. Он планирует с ней инициацию. А сказать женщине – значит сказать всему женскому роду, ты знаешь…

– Действительно опытный служитель, – съязвил я. – Жаль, что опытный не в тех вопросах.

– Ну, такой вот, – Сина-ра снова изобразил кран с противовесом.

– Это плохо, – выдохнул я. – Слухи и порождаемые ими страхи на руку предателю. Или предателям…

– Да-да. Поэтому я не хочу привлекать к поиску внутренней угрозы слишком много людей и сил.

– Это правильно. Или неправильно. Даже не знаю.

– Я делаю то, что могу, но и ты должен внимательно смотреть по сторонам. Механики, ближайшее окружение Тот-ра, твое окружение – вот кто знал о самом удобном времени для атак. Понимаешь меня?

Я молча кивнул. Так или иначе, Сина-ра был прав, прав абсолютно точно. Но мысль о том, что враг где-то рядом, среди тех людей, которых я знал, казалась невыносимой.

– Мне пора идти, – сказал Сина-ра. – Слишком много забот на острове в последнее время. Всего не хватает – тканей, зерна, древесины. А это лишь начало тяжелого времени…

От былой эйфории и подъема не осталось и следа. Им на смену пришла преступная жалость к себе. Преступная потому, что именно она разрушала волю сильнее, чем любые обстоятельства.

«Неужели все это нужно только мне?» – подумалось.

Конечно, я видел помощь от Тот-ра, Мику-ра или того же главного служителя, но в конечном итоге я оставался один на один как с внутренней угрозой, так и с храмовыми птицами. И сейчас я чувствовал совершенно отчетливо, что все вокруг, все люди на этом острове – лишь инертная масса, которая пассивно наблюдает за этим безнадежным противостоянием. И как так вышло, что именно я оказался на его острие? Как же получилось, что именно у меня есть все шансы оказаться если не первой, то обязательной его жертвой? У меня, обычного парня, который просто любит летать?

Я ведь никогда не интересовался политикой. Я не относил себя ни к мистикам, ни к технократам. Не чувствовал ни малейшего разочарования, когда узнал, что как наездник потеряю все свои гражданские права. И этот человек – я сам – оказался щитом для чужих гражданских прав, политических убеждений и мировоззрений.