Олег Фролов - Хроники Тиа-ра: битва за Огненный остров

Казалось бы, такая идея была на поверхности, но раньше так никто и никогда не поступал. Во-первых, законники считали, что обращаться к людям острова иначе, чем на Площади, – ниже их достоинства. Зачастую в этом и не было смысла – о претендентах все и все знали заранее. Их обсуждали в общих уммах женских родов, в мастерских и рудниках, но никогда – при участии самого кандидата.

С Мику-ра все иначе. Постоянно находясь в тени Моту-ра, он не был хорошо известен людям Огненного острова. Многие знали его как молодого и амбициозного законника, но не более. Максимум, что ему приписывали – хорошее будущее в политике, возможно – даже пост главного законника, но лишь в те далекие солнечные циклы, когда он станет мудрым, степенным и немолодым политиком. Таким, как был Моту-ра, например. Когда-то, но не сейчас. Значительной части жителей нашей земли его имя и тем более его идеи были неизвестны.

Политическая карьера, развивающаяся по классическим канонам, – роскошь, которую мы не могли себе позволить сейчас.

Именно поэтому у Мику-ра не оставалось иного выбора, как идти и говорить о себе. Предлагать себя всем тем, кто до сих пор верил в возможность отстоять свободу воли в противостоянии с Храмом.

Думаю, ему было нелегко. Наверное, выступать от его лица мне лично было бы даже легче, пусть я законником и не являюсь.

Впрочем, в этот раз упрекнуть товарища в желании достичь своих целей моими руками я не мог. Мы вместе – я сам и Мику-ра, – сделали максимум возможного. В этот момент между нами, казалось бы, исчезли все противоречия и недопонимание. Исчезли невысказанные претензии, тщательно и нетщательно скрываемые обиды. Все было почти так же, как и много солнечных циклов назад, когда мы были еще новыми жизнями, которые готовились к Испытанию.

Теперь – еще одно испытание, но несравнимо более серьезное. От него зависело нечто большее, чем личный статус – наши жизни.

Утром мы взялись за дело, и главная проблема стала очевидной почти сразу. И заключалась она вовсе не в достаточно скромной известности Мику-ра, хотя и это тоже было важно. Главным было отсутствие единства среди людей, которые придут завтра на Площадь. Придут, чтобы отдать свой голос за кого-то из претендентов.

Те, кто традиционно голосовал за Моту-ра (а таких, как известно, на острове большинство), оказались в полнейшей растерянности. Некоторые из них вообще отказывались от права выбирать – явление беспрецедентное, невероятное!

Другие, наиболее подверженные страху и отчаянию, подумывали о том, чтобы все-таки отдать свой голос человеку-из-Храма. Как им казалось, борьба почти проиграна, а лояльность к победителям поможет им в будущем.

Но даже те, кто собирался поддержать уклад, заложенный Моту-ра, не очень-то доверяли Мику-ра. Многие знали о разногласиях главного законника со своим молодым помощником, и теперь эти разногласия нам только вредили. Намного более успешным был бы образ послушного и последовательного продолжателя дела Моту-ра.

Хуже того, такой «продолжатель» действительно нашелся – таковым объявил себя один из старых законников. Не обладая никакими особыми талантами, раньше он полностью растворялся в тени лидера. А теперь, на закате жизни, старик вдруг решил проявить себя. Победить ему вряд ли удастся, но немало таких ценных для нас голосов будет потеряно вот так – совершенно бесполезно для общего дела.

Еще больше уммеров и землекопов, чем прежде, собирались выступить за Кимму-ра. Его твердолобое упорство в борьбе за пост главного законника уже давно стало предметом для шуток. А теперь… Теперь это перестало быть забавным. Привлечь тех, кто собирается отдать за Кимму-ра свой голос, вряд ли удастся. Его избиратели отличаются невысоким интересом к политике, что делает их очень последовательными в своих предпочтениях. Слишком последовательными, я бы даже сказал.

Наконец, медленно, но уверенно росло число сторонников Тик-ра. В сущности, их было не так уж много – всего несколько сотен, пожалуй. Но все они точно проголосуют. Без сомнений и колебаний. Это относительно небольшая, но уверенная в своем выборе сила могла дать Храму победу простым большинством, даже если это большинство будет весьма скромным по численности.

Во что бы то ни стало нам нужно убедить тех, кто сомневается, и воодушевить тех, кто опустил руки. Убедить, воодушевить и объединить вокруг единого претендента – Мику-ра. И это… Это была очень сложная задача, для решения которой, возможно, не хватило бы и нескольких лун. У нас же был только один день.

В этот один единственный, решающий день сам Мику-ра носился по острову, как безумный, встречаясь то с Сина-ра, то с управителями мастерских и плавилен, то со старейшими матерями самых уважаемых и многочисленных женских родов.

Мне же в эти солнечные шаги отводилась более скромная роль – поговорить с Коту-ма-ку – старейшей матерью рода, к которому принадлежала Миа-ку, а потом – с матерями уже своего собственного женского рода.

Надо сказать, обе встречи имели не так уж много шансов на успех. Особенно в случае с Коту-ма-ку, которая категорически не одобряла инициации молодых матерей с наездниками, а посему – недолюбливала меня лично. Но я должен был попытаться. Хотя бы попытаться.

« Пренебрегая самым малым шансом на успех, мы уж точно его не достигнем. Маловероятная победа тем приятнее » – когда-то сказал Моту-ра в одном из своих выступлений. Конечно, он был прав.

Из двух встреч я решил начать с более сложной – прежде всего для меня самого. И вот я здесь – у главной арки знакомого до боли умм-кана. Прямо, через главный зал, направо в проход и оттуда – в небольшую умму, где жила Миа-ку. Именно такой путь я проделывал много раз. Я мог бы это сделать и сейчас, но в главном зале было слишком людно, а времени – в обрез. Как бы мне ни хотелось распорядиться этим временем иначе.

Я надеялся встретить Миа-ку случайно, но и этого не произошло. Все, что оставалось – попросить одну из старших матерей об аудиенции у старейшей. Крупная женщина, затянутая в слишком тесный хартаб (ставший ей слишком тесным, видимо, совсем недавно), поморщилась, но молча пошла к Коту-ма-ку, жестом приказав мне оставаться на месте.

Где-то глубоко внутри я надеялся, что в беседе мне откажут. Не хотел этого, но все же надеялся. Но прошло две или три минуты, и меня пригласили пройти вглубь умм-кана – в ту его часть, где мне еще бывать не приходилось. Особенное внимание здесь привлекали удивительные вышитые полотна высотой в человеческий рост. Развешенные на стенах между арками, они отражали быт женских родов прошлого и настоящего. Наверное, некоторые из этих картин были очень старыми, но от этого еще более ценными.